Триллер — отзывы — стр. 86

…воодушевляющие и пикантные хроники деструктивно-восстановительного романтизма…

…оккупированный Испанской монархией кубинский остров на изломе девятнадцатого столетия. Богатый плантатор и успешный торговец кофе, подданный короля Альфонсо Тринадцатого — Луис Антонио Варгас (…Антонио Бандерас…) выписывает себе по почте из Соединительных Штатов Америки перспективно любимую девушку — Джулию Расселл (…Анджелина Джоли…). Лично по швартовке судна с соискательницей его состояния, руки и сердца прибыв в соответствующий порт, Варгас оказывается натурально поражён, обескуражен и порабощён красотой заморской прелестницы. Она просто чудесна, фигурально выражаясь — подлинный ангел и сладчайший из соблазнов во плоти. Он практически сразу же тонет внутри её оттенка дивного океанского прибоя омута восхитительных серо-зелёных глаз…

…до, после и во время пламенного воссоединения чувственные манеры и поведенческие доказательства любви Луиса безукоризненны и разве только не идеальны. Его чувства изящны, красивы, бескорыстны и благородны. Джулия в любой момент времени оказывается окружена участием, заботой и нежностью. Но постепенно на передний план выходит несколько обратная сторона характера очаровательной мисс Рассел и в отношениях начинают проскальзывать отчётливые нотки коварства, расчётливости и жестокости…

…впитывая вышеизложенное наполнение данного ревьюэ, можно грешным делом прийти к умозаключению, что «Соблазн» образца 2001-ого и режиссуры Майкла Кристофера — вполне себе и драма. Напротив, лента с развитием нарратива и раскручиванием стрежневой интриги, о которой немного позже, оборачивается форменным развлечением, подлинным достижением авантюрного, остросюжетного, увлекательного и приключенческого кинематографа. С шикарной десертной «вишенкой» мощнейшего магнетизма в виде Анджелины Джоли. Которая здесь часто и с видимым наслаждением обнажается и даёт своим девичьим порывам и эротическим чувствам свободно, гхм, обволакивать партнёра по съёмочной площадке — Антонио Бандераса. В итоге превращая относительно безобидные изначально и в общем-то целомудренные постельные сцены в сексуально-клубничную продукцию взрослого рейтинга «18+»…

…в результативной строке «Соблазна» в полном соответствии с законами авантюрного и драматического жанров обнаружится занятно-печальный факт — реальная госпожа Джулия Рассел умышленно и изуверски убита ещё на пассажирском судне, а на берег под её именем к Антонио Варгасу явилась авантюристка и мошенница, известная как Бонни Касл. Преступница, похитив из сейфового сундука все наличествующие фискальные активы незадачливого и искренне влюблённого плантатора-рабовладельца скрывается в неизвестном направлении. Гонимый страстной, неиссякаемой любовью, Луис Антонио готов теперь преодолеть любые преграды и пройти все круги преисподней, чтобы отыскать своё страстное наваждение, свою роковую Венеру и простить ей в конце концов даже ложь, предательство и собственное убийство. И это ли не есть взаправдашнее подтверждение прекраснейшего из чувств. Которое воздвигнуто не на слепой идеализации и пренебрежении недостатками, но на принятии её, уже бесконечно родной и любимой, и именно такой, какая она есть сама для себя. Без масок и превращений, настоящей, вероломной и строптивой, с колючими шипами и бритвенно острыми осколками. Легко ранимой, неосознанно уязвимой, где-то в глубине души печальной и всё равно неизбывно надеющейся, не наигранно ласковой и живой…

…это повесть о соблазне и соблазнении, о любви и про любовь. Она о тех кто любит, и кто взаимно любим. О свято верящих в прекраснейшее из чувств и гневно его отвергающих. И, конечно же, обо всех тех, кто любви противится и кто ей искренне наслаждается. Это история о тех, кто, подобно героине Анджелины Джоли, находит в себе силы заслуженно обрести в себе себя и свою настоящую любовь. Когда тот, кто осознанно её любит, и кто бессознательно её самой любим, способен доказать, что она нужна ему именно такой. Без притворства и со всеми явными достоинствами и сокрытыми недостатками. Нужна настоящей женщиной, которую только единственно стоит и полюбить, и принять. Способную своими чувствами разрушить всего его до самого остатка. И которую он своей любовью способен исцелить и научить жить заново, вдыхая отведённое время во всей его полноте. Дабы любить и чувствовать уже без тени притворства, не понарошку, а только и всегда взаправду и по-настоящему…

…душный и безумный, мистический балетный триллер…

…Нина Сейерс (…Натали Портман…) — вымышленная молоденькая балетная плясунья из реально существующей труппы Линкольн-центра, что орудует и поныне в стольном граде Нью-Йорке. Данная девица уже в первые полчаса хронометража оказывается отрешённа до неприличия и стерильна в моральном аспекте до инфантильной фанатичности. Она отдаёт себя любимому делу на высочайшей, пронзительной ноте. Да и вообще — воплощает собой всю честь, совесть и грацию давно минувших дней всеобщего общечеловеческого благоденствия. После принудительной отправки на заслуженную пенсию местной именитой примы Бет Макинтайр (…Вайнона Райдер…) у Нины возникает уникальная на балетном поприще возможность — втереться на место отставной ударницы академическо-танцевального труда в свежайшей постановке «Лебединого озера»…

…производственно-ремесленная удача оказывается на её стороне и девушка попадает в узкий круг претенденток на главную роль легендарного балета Чайковского, отобранных импозантным и бесноватым хореографом-французом Тома Леруа (…Венсан Кассель…). Главный балетмейстер на предварительном отсмотре хвалит трудолюбивую хорошистку Нину за нежный, как розовая поволока девичьей невинности образ белого лебедя и отчитывает за деревянный и скукоженный типаж чёрного антагонистически соблазнительного и разнузданного. С охмурением в целом у персонажа Портман — катастрофа, как говорится, в космических масштабах с отягощающими обстоятельствами. Мамзель до сих пор спит, закопавшись в груду плюшевых мишек и делит куцую жилплощадь с удушающе-заботливой до психиатрических крайностей маман Эрикой (…Барбара Херши…)…

…внятное повествование на этой торжественной коннотационной акценте, в принципе, наверное, и завершается. Далее нарратив проваливается в какое-то натуралистическое хичкоковское подпространство цирка ужасов, густо разбавленного жуткой помесью дельторовского «Лабиринта фавна» и собственно сюрреалистичного чёрно-белого «Лебединого озера», в лихом и абсурдном 1991-ом циклически транслируемого по отечественному телевидению под аккомпанемент шквально-прицельного огня с повстанческих танковых позиций по известно-какому белому дому…

…за происходящее далее стоит, видимо, брать дополнительную плату, как за ярчайшие и шевелящиеся иллюстрации к учебнику по клинической шизоидной паранойе и перманентной шизофорении. В танцкласс с улюлюканьем и гиканьем вваливается «местная» звезда быстрого секса и «богиня» окрестных дискотек с папироской в ухмыляющемся рту по имени Лили (…Мила Кунис…). Ведущий хореограф настаивает на всенепременном совершенствовании балеринами техники, гхм, самоудовлетворения в свободное от занятий время. Ошалевшая от подобной чертовщины Нина, с воплями бьёт мать дверями по пальцам, позорно проваливает мастурбационный факультатив, глотает какие-то подозрительные контрафактные барбитураты в местном клубе и на излёте галлюцинатронного действа падает с означенной Лили в розовую постель с закономерными последствиями…

…реальность вокруг героини тем временем трещит по швам и распадается на фрагментарные ошмётки статичных микрофильмов. Нину за гранью персонального психоза преследуют её зловеще улыбающиеся двойники, вчерашние воспоминания в корне расходятся с показаниями очевидцев. С карикатурных маминых разукрашек кривляются и зловеще шипят демонические хари, а балетмейстер оборачивается чудовищным козломордым демоном-сатиром. Но худшее, как и в любом кошмаре — не внешние жути, фантомы и тени, а внутренние ужасающие метаморфозы. Зудящая сыпь из-под которой пробиваются чёрные как смоль лебединые перья, сползающая с пальцев как горячий воск со свечи кожа, кровотечения безо всяких порезов и с мерзким влажным хрустом выламывающиеся по птичьи в обратную сторону колени — вот от чего убежать уж наверняка не получится…

…основная идея гениального «Чёрного лебедя» режиссёра Даррена Аронофски доносит до зрителя древнюю как само мироздание мысль. Свою личную преисподнюю, индивидуальный кошмарный цирк ужасов и субъективной замкнутости окончательное безумие каждый всегда носит внутри собственной головы. Каждый час и каждый день, буквально всякий следующий миг пополняя это хранилище жуткого полоумия всё новыми и новыми, очередными устрашающими образами. А уж от внезапного выползания всего этого наполнения наружу из лопнувшего от психических перегрузок сознания не застрахован никто и никогда…

…«…Лебедь» выражает данный грустной безысходности факт запредельной вертлявости ударениями, буффонадной показушностью, эмоциональными пытками и галлюциногенным членовредительством. Заставляя зрителя практически давиться обилием физиологических и психосоматических деталей-подробностей. Ведь по сути, во время кульминационного финала, зритель внезапно осознаёт, что все эти сто восемь минут на экране отображалась не агония треснувшей психики балерины Нины Сейерс. Но его, зрителя, потаённые страхи и фобии. А «Чёрный лебедь» — лишь рефлексивное зеркало, позируя пред которым главное просто внимательно вглядываться в здешнюю бездну и постараться не смаргивать тошнотворно вяжущую пустоту на самых краешках глаз. А то мало ли, чем это всё может закончиться…

…настоящая фальшивость яви и мнимая реальность сна…

…Дэвид Эймс (…Том Круз…) — наследный принц эпохального издательского американского бизнеса и владелец сразу трёх элитных глянцевых журналов. Он невероятно обаятелен, положительно хорош собой, неприлично состоятелен, нестерпимо подтянут и отвратительно здоров. Ну и, как и положено богатею — бесконечно несчастлив и бездонно пуст внутри. Он с лёгкостью и практически вообще и совсем без усилий способен разделить, например, постель в своей дизайнерской спальне с ослепительной блондинкой из самой элитной светско-гламурной обоймы — Джули Джиани (…Кэмерон Диаз…) с полным и окончательным её на всё согласием. Решительно по прошествии утех не представляя, о чём с ней наутро беседовать, да и нужна ли она ему после бурной ночи в принципе. Своё ведомственное безразличие к чувствам окружающих у Дэвида выпестовано и доведено до поистине горменгастовых диспропорций. Он проявляет дежурную автоматическую улыбку на лице так споро и настолько привычно-машинально, что при взгляде на это у окружающих начинается нестерпимая зубовная ломота. У персонажа Круза есть, казалось бы, всё. Но, всё же, при таком изобилии, чего-то, как и всегда, начинает остро не хватать…

…совершенно не запланировано и предельно случайно гражданин Эймс встречает американку испанского происхождения Софию Серрано (…Пенелопа Крус…), которая, как ему от чего-то мерещится, могла бы заполнить собой все прорехи в его яркой и роскошной жизни. Сиюминутное очарование оборачивается чудовищным прозрением — съехав на скорости в полторы сотни километров в час с моста прямиком в железобетонную опору, великолепное бытие мажористого плейбоя Дэвида Эймса разбрызгивается вдребезги такими же великолепно сверкающими, но острой безобразности крохотными осколками. Беззаботный красавец-альфонс превращается в упрятанное под мерзкой силиконовой маской перекошенное чудище. Селекторные покои главы правления совета директоров скукоживаются до размеров камеры-одиночки подозреваемого в убийстве. Герой Круза теперь годен только лишь для участия в допросах, дачи показаний, мерзких эмоционально-жалостливых припадков и снятия принудительных психиатрических экспертиз…

…если подойти предельно объективно и незамутнённо — воплоти господина Эймса на экране кто-то другой, подобные подростковой ценности сюжетно-сценарные перипетии скоропостижно и без сожалений можно было бы спускать в адово жерло сопливо-мелодраматического угара самого незатейливого пошиба. Это нынче Том Круз — звезда изящных, но целиком и полностью гормонально-адреналиновых, напрочь физиологических боевиков. Честно признать, некоторые образцы его кинотворчества, впрочем, имеют все шансы заставить думать и задумываться. Современные «Обливион» и «Грань будущего», например. Тем не менее, именно в «Ванильном небе» поставленные режиссёром-оскароносцем Кэмероном Кроу не акробатико-физкультурные упражнения, но взаправдашние психологические и моральные испытания, подкреплённые мучительными внешними и внутренними трансформациями выполнены со стороны Круза просто превосходно. И данный личностный результат остаётся непревзойдённым и по сей день…

…драматическое насильственное и противоестественное изменение облика Дэвида влечёт за собой тягостное внутреннее перерождение с глубоко отрицательным ударением. Автокатастрофа и обвинение в умышленном убийстве действуя зеркально, с равным усилением искажают персонажа Круза и внешне, и извращают до состояния кошмара наяву внутреннюю душевную организацию. Беззаботный повеса генетически не способный к рефлексии, начинает буквально травить себя собственной немощью и гамлетовскими страданиями. Виртуально-фрейдистской подтекст, выворачивает лицевую сторону жизни Дэвида наизнанку, реальность трещит по швам и разрывается на клочки, обнажая подспудную невыносимость и тяжесть бытия. Эймс внезапно выясняет для себя, что представители «Золотого миллиарда», как и все прочие, тоже рыдают и корчатся от страха и боли, страдают от покинутости, ненужности, одиночества и непонимания. Ведь за деньги можно купить, конечно же, абсолютно всё. Но только не счастье, не искреннюю заботу, не любовь, ни дружбу, ни преданность. Нельзя оказывается купить заново настоящего себя…

…глубокое рецензентское разбирательство «Ванильного неба» без преступного пересказа хотя бы и малой доли здешних бесконечного изящества и сложносочинённой гениальной структуры сюжетных увертюр определённо невозможно. Посему, резюмируя, хотелось бы отметить ещё кое-что. Да, как уже сказано выше по течению, шекспировского калибра трагедия в ленте не сбавляя ни градуса в общей качественности, оборачивается по ходу движения нарратива эпохальными душевными метаморфозами, страданиями и душераздирающей развязкой. Здесь никто не переигрывает, ничего не выставлено нарочито и напоказ. Характеры героев, их внешние диалоги и внутренние монологи гениальны. Дэвид Эймс — главная роль Тома Круза. Теперь, по прошествии почти двадцати лет, это обозримо как нельзя лучше. Это персонаж и повествование, которые он прожил и просуществовал до предела органично. Из-за чего в первую очередь и составилось «Ванильное небо» как такая картина с которой решительно невозможно договориться, с ней нельзя пойти ни на какие компромиссы. Но главное здесь всё же то, что все расследования и доискивания до подлинных причин и реальных, а не навеянных кошмарами обстоятельств — всего лишь роскошный и великолепный инструмент. Как бы кощунство по отношению к подобной гениальной без преувеличения это картине не звучало. Все эгоцентрично-философичные и экзистенциально-нравственные уравнения не являются, к счастью, в «Ванильном небе» самоцелью. И в болезни и в здравии, и в счастьях и в горестях, в жизни и за ней высшей ценностью героев здесь остаётся Любовь. Ведь, как практически слово в слово скажет перед финальными титрами Дэвид Софии: «…я люблю тебя. И в другой жизни мы тоже непременно встретимся. Даже если будем кошками»…