Криминал — отзывы — стр. 101

Парижская ночь

Французский нуар, как и Французская Новая Волна, был явлением столь самодостаточным, самоценным и самоцветным, высшим воплощением своей полифактурной самости, предметом исключительного искусства, довлеющего и даже подавляющего, столь нарочито отмежевывающегося от своей первобытной в общем-то американскости, даже тогда, когда происходил процесс тщательного препарирования/подстраивания/прорастания англоязычного бульварного чтива во французскую почву (Шаброль, Клеман, Девиль, Жиро преуспели в этом больше всех, тогда как создавали нуар по-французски исключительно на основе франкоязычной прозы Клузо, Ромер, Трюффо), что его отчасти можно было упрекнуть в деконструктивизме, приданию этой эстетике черного-темного-томного-зловещего явственного привкуса неслучайного формализма. Игра в смерть оборачивается игрой в настроения, а самодовлеющий рок, ложащийся отпечатком на лик фатальной дамы, превращается в метания, терзания, стенания - криминальная ловушка становится экзистенциальным капканом. Здесь нет тьмы, но и света не предвидится тоже. При вроде бы точном переносе первичных для жанра деталей французский нуар неосознанно предрекал Новую Волну, творя из Антигероев культ Героя.
Луи Маль, который у баррикад детей Красного Мая никогда не стоял, хотя и определенное барское сочувствие им выказывал(в этом смысле Маль не тождественен Бертолуччи, коего его врожденный аристократизм привел на путь кинореволюционера; тогда как буржуазность из Маля так до конца вытравлена не была), в сущности не был апологетом зарождавшейся Новой Волны, хотя по иронии судьбы именно её он и предрёк в своём дебютном фильме 'Лифт на эшафот', основанном на романе писателя Ноэля Калефа. И дело тут не столько в той кинотекстуальной материи, что соткал Маль в 'Лифте на эшафот' - рыхлой, шероховатой, экспериментальной и даже в чем-то гиперреалистической - сколь в самой истории, рассказанной режиссером. Пересечение по прямой жизней двух пар: Симоны и Жюльена, Луи и Вероники. Что их объединяет, кроме явной тяги к (само)разрушению? Невысказанное стремление изменить течение своего устоявшегося, застоявшегося, окислившегося и скисшего бытия, но без особых на то усилий. Все и сразу, если за душой нет ни гроша, а самой души и нет. Из таких вот бесстыже смелых и анархиствующих Луи и Вероник взращиваются в дальнейшем Симоны и Жюльены; мелкие проступки, незначительные правонарушения обретают типологию закономерности, перерождая и вырождая индивидуума. Маль даже очерчивает конфликт поколенческий, ведь в Симоне-Жюльене зритель видит омертвевшие, но все же идеалы старого режима, идеалы родителей, тогда как у Луи с Вероникой нет ничего, кроме истовых желаний риска. Происходит столкновение меньшего и большего имморализма, непреднамеренного фатализма и неизбежного мортализма, когда как не беги от смерти, она все равно настигнет.
Примечательно ещё и то, что образы Луи и Вероники с лёгкостью зарифмовываются с жизнью Мишеля Пуаккара и Патриции из годаровского 'На последнем дыхании', даже угон автомобиля присутствует. Впрочем, постмодернистские заимствования Годара очевидны, однако у Маля завершение истории Луи и Вероники происходит намного быстрее и драматичнее, ибо режиссеру оказывается важнее выкристаллизовывающаяся мораль, заключающаяся в неизбежности наказания. Импульсивность, бунт, эмоциональность, отрицание и отторжение всего что является общественно значимым для Луи оборачивается вихрем насилия, но в отличии от Пуаккара, от жизни уставшего, Луи карается дарованной ему жизнью. Раскаяние в его случае достигается только лишь самобичеванием, ему придётся платить втридорога, заново переживая все им содеянное. Бунт прекрасен на первых порах, революция не всегда подразумевает эволюцию.
Хрусталь парижских улиц зеркалит адом, ночь ветрена и холодна, как продажная девка, а экзистенциальное томление Симоны оборачивается муками... Но не совести, а страсти. Страсти к пороку. Французский нуар дышал всегда Достоевским, как и Маль, в своей кинематографической палитре смешавший краски Карне, Ренуара. Дихотомию преступления-наказания от Ноэля Калефа Луи Маль в 'Лифте на эшафот' противопоставляет иной, чувственной, Мужскому-Женскому, которая в пределах фильма существует на наиболее явном уровне как конфликт между женщинами, которые жаждут от своих мужчин всего мира у их ног, и мужчинами, которые, растворяясь в объектах собственных страсти и порока, обрекают себя на ничтожное существование. Впрочем, и роковые женщины наказываются сполна.
Мужское-Женское в синефильском понимании отыгрывается тем, что каждый неофит Новой Волны привносил во всеобщее кинопространство слишком своё, личное, увековечивая в том числе и своих муз. Годар снимал Анну Карину, Рене - Дельфин Сейриг, а ещё были Денёв, Ардан, Бардо. И Жанна Моро, создавшая в 'Лифте на эшафот' отчужденный, но лишенный всякой загадочности, инфернальный, но не демонический портрет современницы. Маль снимает её глазами оператора Анри Дека не как возлюбленную, отрицая даже намеки на чувственность; в авторском взгляде сквозит непритаенный страх перед её недремлющей силой, перед её неправильной, но покоряющей красотой. Сама актриса, как и её героиня, для Маля становится зеркалом, в котором он видит в том числе себя. И эта высшая форма вуайеризма - наблюдать за собой, но через призму любимой женщины, снимая кино о своих персональных переживаниях, прикрывая это формой нуара. Поэзией тотального душевного мрака, прочитанной под саксофонный плач джазовых переливов Майлза Дэвиса. В этот раз парижская ночь никого не простит.

Ведьмы, Оборотни и прочие проблемы одинокого Гримма
Сериал 'Гримм' полюбился буквально с первой серии первого сезона и вот уже 4 сезона я наблюдаю за приключениями главного героя этого сказочного процедурала милого полицейского Ника Беркхарда, человека способного видеть больше чем остальные.
Завязка сериала банальна - к главному герою приезжает его родственница, вырастившая и воспитавшего Ника, и на пороге смерти завещает ничего не подозревающему бедняге продолжать семейную традицию выискивать и убивать Существ, персонажей незабвенной парочки братьев Гримм, которые на самом деле были великими борцами с нечистью. В придачу к стариковскому наказу идет трейлер, набитый всяческими пособиями по убиению вышеназванных монстров, а также нехилый арсенал разнообразного оружия. Парень был от таких новостей в шоке, но к счастью в истерику не ударился, а начал вдумчиво разбираться в сложившейся ситуации, попутно меняя криминальную обстановку в городе и в самой иерархии Существ, незаметно руша устоявшийся многими веками порядок. Так Ник оказался тем редким гриммом, который не рубит головы сгоряча под руку подвернувшимся монстрам, а старается увидеть в тех Существах, с которыми с завидным постоянством его сводит судьба, прежде всего людей. И это подкупает в его характере, заставляет симпатизировать и переживать за этого персонажа.
Ник молодой детектив, очень умный, подмечающий все малейшие детали на местах преступлений и с блеском их распутывающий, чем в первое время очень удивлял своего напарника Хэнка, более умудренного жизнью и уж куда опытного. Ник и человеком-то был довольно-таки успешным полицейским, а после его становления гриммом эти качества только улучшились. Парень очень смелый, благородный и слава богам не мягкотелый, как может сначала показаться увидев ничем не замутненный взгляд чистых синих глаз. Но это ошибочное мнение - Ник вполне может преступить закон и отпустить преступника, если на его взгляд этот преступник прав в своих действиях. А может хладнокровно отрубить головы своим врагам и отправить их головы своим обидчикам. В назидание. Чтобы зря в его город по его душу не совались. Может не моргнув глазом убедительно соврать любимой (вроде) женщине, а также без лишних слов набить морду своему начальнику не опасаясь какого-либо наказания. Но Ник никогда не отвернется от своих друзей: ради них он готов отправиться хоть в ад, и его друзья об этом знают, а потому принимают такого необычного гримма с теплотой и симпатией.
А друзья у Ника такие же необычные как и он сам. Во-первых, самый лучший друг, Потрошитель-вегетарианец, милый и немного неуклюжий Эдди Монро, потомок древнего рода часовщиков и просто ходячая энциклопедия по миру сверхъестественного. Познакомившись с Ником вследствие одного недоразумения Монро в ходе их дальнейшего общения проникается искренней симпатией к молодому человеку и становится его верным другом и помощником, помогая ему в раскрытии дел, а также разнообразив свой скучный досуг, так как Монро натура авантюрная и любящая приключения.
Под стать Монро и его девушка, ставшая потом его женой - спокойная и рассудительная рыжехвост - Розали. Отличный зельевар и лекарь для Существ, а также единственная кто может удержать слишком уж авантюрных Монро и Ника в узде. Обычно помогает Нику с различными зельями, к которым в потустороннем мире прибегают очень часто.
А завершает эту команду Хэнк - напарник Ника и также его друг, постоянно испытывающий неудачи с женщинами. Долгое время он не знал о второй жизни своего напарника, но узнав о тайне Ника также органично влился в команду.
Нельзя также забывать о начальнике Ника - капитане Шоне Ренарде, бастарде королевского рода сверхсуществ и наполовину колдуна. С Ником у него довольно сложные отношения, так как по каким-то причинам Шон нуждается в Нике и всегда старается его защитить, почти всегда становясь на его сторону и прикрывая большинство его дел, в частности незаконные. А Ник откровенно его недолюбливает, но уважает.
Еще следует отметить еще одного персонажа и тоже друга Ника - забавного древогрыза Бада, которому Ник также когда-то помог, источника сплетен в их городке и очень отважного человека несмотря на внешнюю трусливость. На нем держится большая часть юмора сериала, разбавляя иногда слишком мрачную действительность того мира.
А, еще забыла об одной ведьме, точнее двух. Джульетта - милая девушка Ника, ветеринар по профессии и любимая гримма, так и не понявшая и не принявшая вторую тайную жизнь Ника и в конечном счете покинувшая его. И Адалинда, красавица-блондинка и постоянный источник неприятностей и головной боли молодого полицейского, а также объект его тайного желания, в чем он боится признаться даже себе, но что замечает прозорливая Джульетта, а затем и Хэнк. Ника непреодолимо тянет к этой возмутительнице спокойствия буквально с первых минут их встречи, а потом это притяжение только усиливается, и каждая следующая их встреча сопровождается сильным эмоциональным взрывом с обеих сторон. И непонятно что это - то ли страсть, то ли ненависть, а то и все вместе. Но к концу 4 сезона после некоторых знаковых событий в жизни Ника, молодой человек наконец-то похоже начинает осознавать свои чувства. Как впрочем и сама Адалинда.
В сериале 4 сезона, осенью планируется пятый, который я очень жду и также обязательно посмотрю с большим удовольствием.

Как же сложно иногда комментировать японские дорамы… И не потому, что неинтересны и не цепляют за душу, а потому что иногда после просмотра просто нечего сказать — фильм всё не только сам сказал, но и показал. А бывают вот такие откровенно проходные, но тем не менее милые, дорамки, которые и комментировать-то нет надобности, не несут они никакой смысловой нагрузки. а только дарят позитив. Но про этот сериал всё же хочется сказать, так как он мне очень понравился, а во-вторых — там играет прекрасный Канамэ Джун, который мне очень нравится.

Сюжета там нет, но есть умненькая героиня и привлекательный герой.

Героиня красива, но бедна, да еще и без образования, а потому вынуждена работать на трёх-четырёх работах и содержать свою младшую сестрёнку. К тому же, у неё есть мечта - стать автором детективов, но, как ни прискорбно сознавать, таланта к писательству у девушки тоже нет. Зато есть отличная способность анализировать и подмечать мельчайшие детали. Неизвестно, что бы с ней стало, если бы в один прекрасный день она не столкнулась с глуповатым полицейским Удагавой, который, подметив эту её особенность, сразу же берёт девушку в оборот и привлекает к своим расследования. Удагава — молодой привлекательный детектив, наследник богатой семьи, члены которой находятся у руля власти города. Вполне мог бы жить припеваючи жизнью золотой молодёжи, но выбрал профессию детектива, закончил соответствующее учебное заведение (пусть и с помощью влиятельной семьи) и приступил к исполнению служебных обязанностей. Удагава глуп, да к тому же, новичок в своём деле, и потому его не подпускают к ведению дел более старшие и опытные детективы. Но Удагава кажется глупым только на первый взгляд: а ведь парень не лишён сообразительности, а его поведение считаю издержками воспитания в богатой семье, где ни о чём не надо беспокоиться. В расследованиях он также проявляет себя неплохо: он подмечает мелкие детали на местах преступлений, а также видит нестыковки в теориях других более опытных копов, но в силу своего уступчивого характера и вбитого в японцев уважения к старшим он не может отстаивать свои мысли, а потому встреча с пробивной и весёлой героиней была для героя настоящей удачей. Видя, что девушка бедна, он тут же предлагает ей нехилую зарплату и всячески старается удержать, девушка от такого удерживания не отказывается и соглашается на сотрудничество, и на протяжении всего сериала мы наблюдаем как приключается эта парочка. К тому же, влюблённый Удагава — это нечто.
Забавный сериал, который можно посмотреть после тяжелого трудового дня

Вы хотите узреть самый настоящий Ад? Увидеть нечто столь запредельное и невыразимое, что любой ночной кошмар будет подобен невинной детской сказке? Утвердительный ответ предполагает многое и поэтому сейчас перед Вами будет разворачиваться дикий и кровавый хаос из рыхлых тел молодых (и не очень) проституток, которые в прямом смысле захлебнуться в обилии самых неприятных выделений тела. Как собственных, так и чужих - гулять так гулять.

В кадре — уродливые, искаженные гримасами невыносимой боли, женские лица, с размазанной косметикой, с блуждающим в никуда взглядом пустых, ничего не выражающих глаз с окаменевшими чёрными зрачками. Агония человеческой ничтожности. Резкая смена плана — неудержимые потоки рвоты, вперемешку со слизью и кровью, сочащийся из ороговевшего от постоянных избиений эпителия смрадный пот, жирные грязные тела, купающиеся с оргиастическим сладострастием в собственных и чужих телесных выделениях. Кошмарные прелюдии. Очередная ломка кадра — крупный план, медленная расфокусировка — заливаясь густым багровым дождём крови, корчась в болезненных конвульсиях, человеческое лицо буквально растворяется, лишаясь скальпа. Дурманящий запах свежей крови бьёт в нос, ударяет своей терпкой сладостью, но это лишь начало.

Но что присутствует вне этих нелицеприятных кадров? Кажется, что столь с наслаждением демонстрируемое кровавое месиво, испачканное для вящей мерзости максимальным количеством рвоты, отрицает вообще любые предпосылки не то что к предыстории, но даже к внятному нарративу. Минимизировав внутреннее, притаенное, лишь упомянутое вскользь перед тем как экран зальется кровью, спермой и прочей нутряной начинкой, Валентайн упирает на сугубо внешнее, обессмыслив нарратив в угоду всему дионисийскому, хтоническому и в сущности нигилистически отрицающему любые рамки обыденного кинематографического пространства. То есть назвать «Бойню блюющих куколок» фильмом тяжелее всего, так как режиссером попраны все основы киноязыка; его бесхитростный вокабуляр обсценен, антикультурологичен за счет тотального диктата гуро. Всеобщая смерть кинематографа произошла именно здесь, на фоне десадианской резни, сублимировавшей хаос в нечто не поддающееся никакому осмыслению. Креативность или психотика, революционность или ничтожность — бескомпромиссность мнений вокруг сего кинематографического выродка всего лишь подчеркнула тот факт, что «Бойня блюющих куколок» довела эстетику хоррора до тотальной низменности; это фильм-перевертыш, в котором от искусства ужаса не осталось ни искусства, ни ужаса, а сартровское понятие отвращения, социальной «тошноты» стало настолько физиологически зримым, что фильм в итоге лишь дико кривозеркалит той таящейся в недрах маргинального междумирья реальности, что она срастается плотью своей с вощеной лощенностью показного «большого мира». Проститутствующий расчлен от недосатаниста Валентайна играет адом в ещё больший ад, что существует на задворках общества, сводя весь экстремальный и экстремистский метанарратив к тривиальным десятии заповедям, нарушать которые, само собой, чревато.

Та кинематографическая эстетика, на которую опирается в своём скандальном режиссерском дебюте «Бойня блюющих куколок» 2006 года некто нарекший себя Люцифер Валентайн, по сути своей столь очевидно иррациональна и экстремальна, что нуждается в определённых интертекстуальных прояснениях, без которых это отчасти лубочное вомитопорно будет восприниматься как исключительно неадекватная провокация, истинная цель которой не то что неясна, но и совершенно непонятна.

Очистившись от шелухи чрезмерной выразительности, «Бойня блюющих куколок» кажется эдакой весьма нетривиальной попыткой передачи языка венского акционизма и ситуационизма на не лишенный нарочитой абстрактности язык радикального gore и извращенного порно. Доведя эстетику кровавейших акционистских дивертисментов до уровня абсурда, Люцифер Валентайн тесно увязывает своё творение как с японской манерой кинематографической трансгрессии, непрямо отсылая к агрессивно-перверсивным кунштюкам Шодзина Фукуи и Тамакичи Анару, их, впрочем, не превзойдя, так и с европейскими психоделическими шмурдяками Берроуза, Пи Орриджа и Monte Cazazza, ведь в общем-то кардинальных различий между псевдодокументальной дилогией «Настоящая кровь» и всей трилогией Валентайна практически нет. А значит нет и особой ценности по гамбургскому счету даже для андеграунда; неприкрытый анархизм Валентайна становится патологически инфантильным, а кроваво-сексуальный кошмар отдельно взятой проститутки из опустившихся институток вызывает во рту кислый привкус гаженной вторичности, преподнесенной в эстетике хтонически изощренного и хронически извращенного понимания самого шаблонного жанра из всех существующих.

Главная героиня новеллы Проспера Мериме стала культовым персонажем в искусстве. Вряд ли найдется человек, не слышавший историю о роковой цыганке с красивым именем Кармен, которое сейчас уже давно стало именем нарицательным. Эта история уже не раз поднималась в кинематографе в разных вариациях. Наши тоже приложили руку к великому произведению. Стоит заметить, что у создателей хорошо получилось переложить действие из Испании в наши края. Тут и табачная фабрика есть с дракой, и первая встреча главных героев с цветком, и шайка контрабандистов, и даже таверну упомянули. Только вместо солдата Хозе у нас милиционер Сергей. И невесты у него вроде не было. Но это мелкие детали, отсутствие которых большой роли не сыграет. История-то о жгучей страсти.

А этого в фильме хватает. Местами, конечно, наша Кармен раздражает своим вульгарным поведением и постоянным хохотом, но основные этапы развития отношений актеры смогли передать своей игрой. Конечно, лучше себя проявил Игорь Петренко. У него и роль более интересная. Милиционер, который из-за ослепляющей страсти стал преступником. Хотя бесспорно главное достоинство фильма - это сценарий, основанный на классическом произведении. Стоило бы хоть немного отойти от него и уже эффект был бы совсем другим. В общем, я приятно удивлен, что наши смогли взять за основу хороший материал и при этом постарались его довольно точно адаптировать, но не испортили отсебятиной. Хотя на место Кармен могли бы взять настоящую цыганку. От этого фильм стал бы только лучше.

Славная комедия, где Лоуренс делает ещё только первые шаги в стиле Большой Мамочки и не переигрывает, а Роббинс красиво оттеняет его интеллигентным лицом.
Наверное, очень многие в своё время смотрели эту ленту ещё по телевизору или на кассетах, но со временем она своей прелести не потеряла, так что можно смело и с удовольствием пересматривать. Сюжет простой, как две копейки, но бодренько закручен, актёры играют отлично, чтобы хорошо провести вечер пятницы — самое то.

Пожалуй лучше всего для меня этот фильм характеризует то, что я посмотрела его всего месяц назад или чуть больше, но уже напрочь об этом забыла. И сегодня включила ещё раз, чтобы посмотреть по флэшмобу. Но слава богу временное помутнение рассудка быстро закончилось, и мне не пришлось его пересматривать.

И дело в общем не в том, что этот фильм показался мне таким уж ужасным. Нет. Просто он оказался никаким. Громкая слава, известное название, прикольная песня. И на этом всё.

Да, может какие-то моменты были поданы довольно стильно, но это не тот тип фильма, который способен меня впечатлить или хотя бы заинтересовать. Было скучно. И даже вампиры не спасли.

Не люблю криминалы и триллеры, но фантастика и...я бы сказала мелодрама в этом фильме перевесили. Может быть я даже поставлю этот фильм в любимые, надо только осознать и прочувствовать! Это было классно! Спасибо Buffalo_Bill за отличный совет во флэшмобе 2015!!!

Я пошла в кино — в день премьеры и н пожалела ни на секунду! Это потрясающее кино!
Начну (естественно) с пения дифирамбов Харди. Он невероятен! Два таких разных героя, одновременно...разная мимика...разная походка..каблуки для разного роста..а выражения лица!!! Он очень талантливый, я всегда это знала.
Шикарные диалоги! Несмотря на серьезность сюжета, половину фильма ты будешь смеяться.
Отличная мода прошлого...музыка..принципы и традиции.
Отличный сюжет. Ты не можешь оторваться..хотя кровавые события показаны не так..жестоко, что ли. ТЫ смотришь, понимаешь — ЧТО происходит на экране и за кадром, но не воспринимаешь это так ужасно, как должна.
Любовная линия. Две любовные линии. Такие разные...но такие опьяненные чувствами братья. И главная героиня, знавшая — КТО перед ней с первой минуты, но отчаянно надеявшаяся на что-то другое. Наивная девочка, которая местами очень раздражала. Но ведь кино и должно вызывать эмоции!
Отличный актерский состав, правда Харди затмить не удается никому.
Финал, о котором я знала...потому что прочитала реальную историю...но тем не менее, я надеялась на что-то другое.
Улочки Лондона...от темных до центральных.
Непередаваемая атмосфера жестокости и красивых улыбок. Беззаботности и смерти.
Это нужно смотреть!

Эпиграф, которым открывается фильм

«Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая, кроме, возможно, одиночества тигра в джунглях»

который придумал сам Мельвиль, не упоминает разве что только ленивый.
Я тоже не из ленивых. Но упомянуть его я хочу в связи с тем, что само название фильма и этот эпиграф обозначают собой всю суть фильма. Точнее не скажешь, не покажешь, надо просто смотреть.
Холодный, мужской, лаконичный, колючий фильм.
Минимум слов, эмоций, аксессуаров. Ни прошлого, ни будущего, только настоящее.
Настоящее это одиночество. Одинокий человек в шумном городе. У него свои правила, свой кодекс. Он наемный убийца.
Художественное произведение с идеально подогнанными элементами.
Ален Делон с холодным, будто высеченным из мрамора лицом. В идеальном костюме. В обшарпанной комнате с кроватью и одним стулом. Его герой пуст. Ни мимики, ни эмоций. Мертвец.
Его путь прост, его конец благороден.

Фраер ответит за все!

Фильм практически полностью оправдал ожидания. Почему не полностью? Не хватило создателям бюджета на нормальные декорации, поэтому беготня в трех соснах испортила все впечатление.
Сюжет выше всяких похвал: до самого конца не знала, чего ожидать. Изначально думала, что это маньячная натура святого отца-инквизитора втихаря убирает мусор из общества, но тогда сокрытие факта уборки было бы абсолютно нелогичным. Когда истина открылась, сомневалась в решении ГГ (кстати, о ГГ: Ламберт - просто душка...). Увидев этого красавца в доме бывшей возлюбленной, все гадала: убьет-не убьет, любит-поцелует... Жаль, ромашки под рукой не оказалось. А как он за ней гнался! Тут уж в пору было ему все маньячные порывы приписать, но опять все мои надежды на что-нибудь эдакое закончились соплями на груди любимой.
В паре губернатор-шут было не понятно, кто ж из них забавнее. Можно было смело менять их местами без ущерба для фильма.
Переводчику особое спасибо за фраера. Чего-чего, а такого об инквизиторах еще никто не говорил, хотя именно Ансельмо такая кликуха и подходит.
Развязка просто убила. Вспомнила разом все, что когда-либо слышала об итальянской мафии. Чем не "Крестный отец"? Ну да, не Италия, но семья одна, корова общая, надои всегда поделить успеют.
Еще бы эмоций да темперамента добавить, от фильма было бы не оторваться, а за спокойствие провинциального городка поставлю 8/10.

Предлагаешь взломать моё собственное устройство для взлома? Гениально!

После победы над Оуэном Шоу - преступником, плохим человеком и просто редиской из шестого Форсажа, каждый из команды Доминика Торетто хочет начать новую жизнь: Елена - помощница Хопса, уходит на другую работу, Летти пытается найти новую себя, а Брайан и хочет и боится этой новой жизни. Но им придётся вспомнить свои трудовые будни, как они боролись плечом к плечу, прикрывая спины друг друга. Они объединяются, когда на горизонте появляется герой Джейсона Стэтхэма - брат Оуэна Шоу, он очень зол и жаждет мести.

Обещай мне, Брайан. Больше никаких похорон... Только этого... гада.

Они в очередной раз доказали свою преданность друг другу. Они не просто близкие друзья, готовые в любую минуту протянуть руку помощи, они - настоящая семья, ради которой стоит бороться.
Вот это я понимаю Форсаж! С большой буквы. Правда меня немного удивила их реакция, когда они услышали о машине, разгоняющейся до 395 километров в час. Они были, мягко говоря, в шоке. Seriously? Для парней, живущих гонками, это потолок? Я года два назад слышала о машине, разгоняющейся до 500 километров в час. И, думаю, это далеко не предел.
Куда только их не закидывали обстоятельства: Абу-Даби, Азербайджан... Но знаете, что меня возмутило больше всего? В какой-то долбаной пустыне на дороге есть вполне четкая двухполосная разметка.

Да в России она не на каждой центральной улице есть. А тут - и пустыня, и разметка. Да кому она там нужна? Лучше б нам нарисовали...
Драки, гонки, перестрелки - всё по списку. А вот этот момент мне вообще чем-то сцену из "Властелина колец" напомнил)))

И, конечно же, сцена прощания с Полом - очень трогательно. Буквально слезы стояли в глазах. А в голове до сих пор звучит "When I see you again, when I see you again". Они попрощались с ним не только в фильме, не только как с героем, которого он играл...
Как же, однако, бывает: в фильме он жил гонками, не мог без адреналина, машин, а в жизни от них погиб.