Цитаты из фильмов — стр. 48

Commandant: С тумбочками у нас хорошо, а вот по части подушек бедствуем.

Тося Кислицына: Что же, мне на тумбочке спать?

Commandant: Пока не ясно.

Вася: Ксан Ксаныч?

Ксан Ксаныч: Чего?

Вася: Давай…

Ксан Ксаныч: Чего давать?

Вася: Деньги давай.

Филя: В столовой и в бане все равны.

Тося Кислицына: Вот здоровая… Откормила я тебя, Надежда, на свою погибель. Ну, погоди! Получишь ты у меня завтра добавки…

Тося Кислицына: Знаешь, мам Вер, я вообще решила замуж не выходить! Одной спокойнее, правда? Хочу — халву ем, хочу — пряники.

Dima Semitsvetov: Этот тип замахнулся на самое святое, что у нас есть. На Конституцию!

Maxim Podberezovikov: Вы сейчас же перегоните «Волгу» её владельцу. А вам я советую, очень советую, явиться ко мне, как говорят, с вещами!

Yury Detochkin: А спектакль?

Maxim Podberezovikov: Спектакля не будет!

Люба: Ты посмотри на себя, ведь ты же… идиот!

Maxim Podberezovikov: Простите, а вы не псих?

Yury Detochkin: Нет. У меня и справка есть.

Официант: Где миллион долларов, там всегда какое-нибудь извращение

Dima Semitsvetov: Что делать? Что делать?

Семен Васильевич: Сухари сушить!

Yury Detochkin: Ну всё-таки почему у вас все деньги одними рублями? Это что-то подозрительное. Нехорошо.

Priest: А вы что, прокурор? Я не спрашиваю, откуда эта машина, почему нет документов.

Yury Detochkin: А я могу сказать откровенно: я угнал эту машину. Могу рассказать, у кого и за что.

Priest: Я тебе тоже могу рассказать откровенно: я — пастор. Эти ру́бли — пожертвование Ему. Ну… осталось немножко…

Yury Detochkin: И вы верите в Бога?

Priest: Все люди верят. Одни верят, что Бог есть, другие верят, что Бога нет. И то, и другое недоказуемо. Будете пересчитывать?

Yury Detochkin: Буду!

Семен Васильевич: Ты вообще живёшь на свете по доверенности.

Dima Semitsvetov: Пшёл отсюда!

Семен Васильевич: Не трожь собачку! Машина на имя жены, дача на моё имя… Ничего у тебя нет! Ты голодранец!

Дровер: Люди не меняются, леди Эшли.

Дровер: Я перегоняю скот из пункта А в пункт Б за комиссионные. Никто меня не наймет и не уволит. Мое имущество умещается... ...в седельный вьюк. И я доволен! Как-то это все смахивает на детский приключенческий роман. - Да, это не для всех годится. - Это уж точно, что не для всех. Многим нужна собственность. Земли, вещи, другие люди. Это дает им чувство уверенности. Но всего этого можно лишиться. Единственное, что у человека есть - это его история.

Гоша: А что, все должны быть руководителями? Не все должны быть, но все хотят. Был такой римский император Диоклетиан. Так вот, в самый расцвет своей империи, он вдруг отказался от власти и удалился к себе в деревню. А когда из Рима приехали, чтобы просить его вернуться к власти, он сказал: "Если бы вы видели какую я вырастил капусту, вы б перестали меня уговаривать", - И не вернулся? Нет. Так что не все хотят быть руководителями. Хотя, надо сказать, что это чуть ли не единственный случай в мировой истории. Так значит Вы предпочитаете выращивать капусту? Нет, я предпочитаю делать то, что я люблю, а не то, что модно или престижно.

Nancy Wheeler: Is the tape incriminating or not? It's a simple question.

Murray Bauman: There's nothing simple about it. Nothing simple about anything you've told me.

Jonathan Byers: You don't believe us, do you?

Murray Bauman: I believe you, but that's not the problem. You don't need me to believe you. You need them to believe you.

Jonathan Byers: Them?

Murray Bauman: Them. With a capital "T." Your priest, your postman, your teacher, the world at large. They won't believe any of this.

Nancy Wheeler: That's why we made the tape.

Murray Bauman: Oh. That's easy to bury (её легко опровергнуть). Easy.

Nancy Wheeler: He admits it. You heard it. He admits culpability (признаёт вину).

Murray Bauman: You're being naive, Nancy! Those people... They're not wired like me and you, okay? They don't spend their lives trying to get a look at what's behind the curtain. They like the curtain. It provides them stability, comfort, definition. This... this would open the curtain, and open the curtain behind that curtain, okay? So the minute someone with an ounce of authority calls bullshit, everyone will nod their heads and say, "See? Ha! I knew it! It was bullshit." That is, if you even get their attention at all.

Til: Желающих продать душу полно. Чертей нет.

Софья Ивановна: Я уже придумала! Я приметила: когда Игорь в самый первый раз от нас уходил, он вдруг подбежал как сумасшедший к портрету Диккенса и уставился на него горящим взором. Это неспроста! Наверняка, Игорь, как и мы с тобой, обожает Диккенса! Подари—ка ему наш тридцатитомник!

Татьяна: А как же мы с тобой без Диккенса?

Софья Ивановна: Куда твой Диккенс от тебя денется? Поженитесь, и Диккенс снова вернётся на те же полки.

Софья Ивановна: А у тебя были… связи?

Татьяна: Связи? Что ты имеешь в виду?

Софья Ивановна: Ну, предположим… ты только не обижайся… предположим, с мужчинами?

Татьяна: Боюсь, что были. И именно с мужчинами.

Иван Будько: Интеллигенция в шоке, но, не боись, прорвёмся!

Gugo: Когда мы кого-то бьем, он падает. Когда он падает, мы делаем так, чтобы он лег. А когда он ложится, делаем так, чтобы он не встал на ноги. Потому что в этом мире самый опасный человек - это человек обиженный. От него можно ждать всего.

Вилли Таннер: Альф, ты не знаешь, куда делся Счастливчик?

Альф: Вы же знаете Счастливчика. Он вольный дух. Последний раз, когда я его видел, он выпрыгнул в окно, задрав хвост.

Вилли Таннер: И что ты делал в это время?

Альф: Я гонялся за ним с вилкой.

Пенни: Is it possible that the sleep-talking is a part of your brain that's telling you everything's gonna be okay and you just need to relax a little?

Шелдон Купер: So you're proposing that the self is an illusion, and that we actually have multiple centers of consciousness that are communicating with one another?

Одноглазый разбойник: Заткнись и пой!