Отзывы на фильмы Лии Ахеджаковой — стр. 3

…социально и фантастически, трогательно, поучительно и безгранично откровенно…

…на экране в полный рост разворачивается высокохудожественная, сложносочинённая, серо-пасторальная и трудно отождествляемая в личностных эмоциональных измерениях эпоха излома восьмидесятых — начала девяностых. В недрах столичной свалки самообразовалась артель нищих и бездомных предводительствуемая бывшим партийным аппаратчиком, диссидентом и завсегдатаем исправительно-трудовых лагерей Дмитрием Логиновым по прозвищу «Президент» (…Валентин Гафт…). Прочее народонаселение и периодические посетители не менее колоритны и запоминаемы. Есть здесь, допустим, защитивший диссертацию еврей-скрипач Соломон (…Роман Карцев…) и прихвативший с собой на свалку древний паровоз безымянный машинист (…Александр Пашутин…). Присутствует, например, отставной участник советско-японской кампании в полковничьей папахе Семён Ефремыч Бакурин (…Леонид Броневой…) и художница-попрошайка Фима (…Лия Ахеджакова…), спасшая от голода и недоедания потерявшую память «Катю Иванову» (…Ольга Волкова…). Каковую, в свою очередь, старший сын (…Сергей Арцыбашев…) отправил в один конец к младшему, который уже пребывая в остром алкоголическом токсикозе незамедлительно в день приезда последовательно избил её, отнял в пользу сожительницы пальто и выбросил родительницу на улицу. А кроме того, имеется ещё в наличии прекраснодушно-бездомный сторож-пианист и лагерный композитор Фёдор Степанович (…Олег Басилашвили…), до беспамятства и с первого взора влюбившийся в меркантильную псевдо-ПТУшницу. Ну, и в качестве финального поселенческого ситуатива — сторожевой пёс волкодавистой наружности по кличке Лаврентий Павлович с понятно куда адресованным нарицательным оммажем…

…социально-фарсовая трагикомедия с элементами драматической фантасмагории «Небеса обетованные» Эльдара Рязанова уже с первых кадров создаёт ту самую привычную и неизмеримо ценную, удивительную и неповторимую рязановскую тёплую и солнечную, вопреки и наперекор отображаемому внутри картины времени года, атмосферу. Приносящую с собой калейдоскоп переполняющих друг друга слоёв и смыслов, равно и одинаково подходящих как для лёгкого и не обязывающего ни к чему просмотра, так и для вдумчивого критического разбора на составные производные и итоговые составляющие. Лента совсем не настолько мрачная, как того хочется автору и может показаться глядя на все эти демонстрируемые уже в заглавии хронометража уныло стылые, нарочито убогие, выпукло декадентские и морозно суровые декорации пристанища нищих. Здесь вдоволь честной необидной иронии, ненавязчивого простоватого юмора и меткой беззлобной сатиры. Отдельными моментами происходящее по-детски сумасбродно, иными местами — пронизывающе до боли в груди рутинно и повседневно. Но всегда и в каждом отдельно взятом кадре — бесконечно сопереживающе трогательно и по-настоящему умно, добродушно и душевно…

…в сущности, «Небеса…» — букет душещипательно восхитительных, немного гротескных, удивительно трогательных, разноцветно забавных, и по-комичному трагичных маленьких историй обыкновенных людских судеб. Кто-то здесь пошёл против системы и вовремя не остановился, а кому-то просто регулярно не везло. У кого-то оказались равнодушно-зловредные домочадцы-эксплуататоры, а за кем-то так и не прибыл инопланетный межзвёздный корабль, пробиваясь сквозь хлопья сказочно-голубого снегопада. Однако же Рязанову как, впрочем, и всегда удаётся даже на такой, остро-социальной пронзительной ноте не сорваться в бесчеловечное морализаторство и легкомысленно-обвиняющую недальновидность. Нарративное полотно составляется невероятно гармонично и со вседержащей главной мыслию о том, что внутренние и искренние человеческие чувства всегда выше негативного, эгоистичного наполнения и уж тем более — сугубо идеологических государственно-общественных надстроек. Кроме того, картина Рязанова, как бы это не казалось на не внимательный и поверхностный взгляд, вовсе не усыпляет обнадеживающими гарантиями невозбранно-заслуженного воздаяния, совсем и полностью наоборот. «Небеса обетованные» — не крик и возглас, но размеренный и милосердный манифест, лишённый даже намёка на непременную обязательность субъективного оценочного впечателения…

…«Небеса…» у Рязанова образца 1991-ого вышли заключительной, неспешной, нежной и полной светлой ностальгической грусти главой-эпилогом советского кинематографа вообще и персонального творчества Эльдара Александровича, как самодостаточного мастера и бесспорного обладателя неизбывного философско-визионерского таланта в частности. Это светлая и ласковая история о доброте и взаимопонимании. Рассказ о смешном и грустном, печальном и удивительном. Да, временами чрезвычайно сложно переключаться меж неожиданно сменяющими раз за разом друг друга настроенческими регистрами. Вот и получается тут скопом и смех сквозь слёзы, и радостная грусть, и тоскливое восхищение, и жизнерадостно-светлая печаль. Нарративные проходы со смешного на серьёзное и с беспечной легкомысленности на глубокий философский цинизм подчас сбивают стройный и скомпонованный внутренний ритм ленты. Но ведь и дорога к личным, собственным, овеянным грёзами «…небесам обетованным…» для каждого всегда проходит сквозь метафорические тернии и реальные преграды. Нужно лишь верить и, подобно рязановским героям, освободиться вовремя от всего нелепого груза, мучительно и постоянно тянущего вниз. Ведь никогда нет никакой окончательности в том, что мы оказались там, где оказались теперь уже раз и навсегда. Мечта остаётся мечтой лишь до того момента, когда в её реальность отказываешься верить. Потому как нет ничего настолько невыполнимого, чего хотя бы раз уже когда-то и с кем-то не случалось. И однажды оно обязательно случится. Иначе попросту не может, никогда не могло и впредь не станет быть…

…правдивая сказка о волшебной реальности…

…осенняя Москва 1976-ого. В большом столичном статистическом госучереждении работают одновременно оба героя «Служебного романа» режиссёра Эльдара Рязанова. Первый — Анатолий Ефремович Новосельцев (…Андрей Мягков…) — сорокалетний холостяк с двумя малолетними сыновьями. Карьерно имеет чин старшего статистика. По факту — лишён всяких, даже чисто умозрительных перспектив дальнейшего роста по вертикали и в должности. Разведён, брошен первой супругой, ушедшей от него к другому мужчине. Крайне застенчив, косноязычен, весьма и очень не уверен в себе. Характер покладистый. Вторая — Людмила Прокофьевна Калугина (…Алиса Фрейндлих…) — руководитель данной конторы. Тридцатишестилетняя одинокая и неопрятная женщина. Но со служебной «Волгой» (…та самая, пользуясь крылатой фразой из самой картины, «…не машина, а малогабаритная квартира»…), с персональным водителем и фешенебельной жилплощадью в центральной части столицы всея Советского Союза. Несмотря на все материально-карьерные блага и достижения, гражданка оная — невероятно несчастна, одинока и личной жизнью предельно не обременена. Посему, за не имением домашнего очага и любимого мужчины, героиня Фрейндлих является на службу первой, уходит последней, погружается в процесс до самого конца и усиленно вытравливает из себя самой любые и всякие гендерно-феминные начала. Подчинённые по такому прекрасному психопортрету за глаза придумывают начальнице очаровательное прозвание «Мымра»…

…разбирать «Служебный роман» с серьёзным лицом и по всем правилам критиканства — чудовищно сложная и невообразимо непосильная задача. Творение Рязанова к моменту написания этих строк настолько превзошло все мыслимые и не таковые границы и квоты, отведённые для классификации произведениям изящных искусств от кинематографа, что воспринимать ленту в контексте одной лишь только экранной иллюзионарии попросту невозможно. Тут уже, как и у многих других шедевров до гениальности, действуют механики контркультурности. Цитаты из «…Романа» используются нынче всеми поколениями на уровне народных поговорок. Причём, часть из произносящих, если и слышала о первоисточнике этих сентенций, то скорее всего и наверняка не видела его воочию…

…секрет подобного врастания в плоскости зрительского восприятия, продолжающегося уже без малого четыре с половиной десятка лет, кроется, надобно думать, вот в чём. В художественном наполнении «Служебный роман» находится в идеальном состоянии гармоничной квазистатики между воздушной, душевной и романтической «Иронией судьбы…» и иронично резковатым, снабжённым острыми гранями сатиры «Гаражом». Данная кинолента являет на обозрение всем понятную и глубоко вовлекающую метаморфозу безнадёжной «мымры» и забитого тихони без радужных, да и вообще — каких бы то ни было перспектив. И вот здесь, режиссёр, творец и кудесник Рязанов оборачивается магом и волшебником, выдающимся бардом своего времени, доподлинным и достославным утешителем. Который с невыразимо мудрой, самую малость лукавой и невероятно сердечной улыбкой, с искромётной фантазией и практически ребяческим ощущением шалости и озорства показывает и даёт поверить всем нам — порой ведь и правда, мечты сбываются. А великое чувство любви способно не только побороть занудство, упрямство, рутину и набивший оскомину скучный и устоявшийся быт, но и дать возможность ещё раз поверить в себя. Осмотреться и узреть — настоящее, человеческое счастье всегда с нами рядом. Достаточно просто хотя бы раз сбросить с себя оковы слабости и неуверенности, и говорить, говорить до слёз, говорить до полной хрипоты самые правильные и нужные, но такие трудные подчас слова…