Отзывы на фильмы Кейт Уинслет без оценки

…очаровательное признание в любви к самой Любви…

…одновременно несколько преувеличенно мечтательный и достаточно собранный Джоэл Бериш (…Джим Керри…) в день святого Валентина, не изменяя своим привычкам и ритуалам, собирается ехать на работу. Выйдя на улицу и обозрев взглядом печальных своих глаз чудовищно неуместную и радикально огорчительную царапину, появившуюся за ночь чуть ли не вдоль всего его автомобиля, Джоэл решительно и однозначно меняет планы и едет в поезде на пустынный серого песка зимний пляж. По пути он встречает невыразимо и ангельски прекрасную, а также крашеную в фантастический ультрафиолет Клементину Кручински (…Кейт Уинслет…). В ходе завязавшей полуфлиртовой беседы буквально в течении пяти воспоследующих минут оба скоропостижно поймут, что количество общих интересов, мнений, да и попросту взаимно расположенных и симметрично переплетённых фактов из личной жизни и биографии случайностью для них быть не могут ну никак. Кроме того, Джоэл с подозрительной постоянностью захаживает в книжную лавку, в каковой аккурат-таки и именно Клементина трудится за стойкой кассы…

…ещё немного позже, герой Керри начнёт фрагментарно и мучительно сладко вспоминать, что эта — синеволосая Клементина, и другая — из его воспоминаний, огненно-рыжая и изумительно нетрезвая и взрывоопасно с ним разругавшаяся не так давно — одна и та же его возлюбленная. Ей очень нравится печальный и немного меланхоличный Джоэл, а он всю предыдущую ночь метался в панике по саду рассыпающихся клементин, раз за разом проносясь по причудливым декорациям закоулков собственного подсознания, в отчаянных попытках не забыть о сине-рыжеволосой красавице насовсем и оставить от любовного калейдоскопа в памяти хотя бы одно яркое стёклышко. Которое непременно и срочно по нахождении нужно спрятать где-то в самых укромных закоулочках своего детства, в воспоминаниях о сладости первого поцелуя, среди нежных пёрышек взаимных исполненных ответной романтики застенчиво-влюблённых взоров. Тем не менее любовников раз за разом и повсюду настигает неумолимый рок электронной лоботомии, производимой бесчуственно-трудолюбивым автоматоном по стиранию воспоминаний, изобретённый в подпространстве ленты коварной корпорацией «Лакуна»…

…лента режиссёра Мишеля Гондри «Вечное сияние чистого разума», сотворённая в симбиозе с одним из наиболее непрогнозируемых голливудских сценаристов Чарли Кауфманом (…магикореалистичный «Быть Джоном Малковичем» и пронзительно анимированная «Аномализа», например…) в лучшей из сборных соединительных сумм смузицировалась полуфантазийной и до радостных слёз отчётливо реалистичной мелодрамой о борьбе рассудочного против эмоционального, и противостоянии романтики любви с суровостью бытовой рутины. При этом создателям ленты удалось настолько хитро вплести в построенный сюжет по-настоящему романтическую и трогательную историю, что к финальным титрам хочется разве только что не аплодировать. Это потрясающе не розовощёкая и не глуповато-хамская картина о любви, которую нельзя забывать. И именно своей обманчивой и напускной «взрослостью», где необыкновенные вещи случаются с обыкновенными людьми, «Сияние…» с то плавным, то с чуточку дёрганным течением нарратива застенчиво и хитровато улыбаясь подкупает…

…эта необыкновенная обыкновенность, поначалу совсем почти без чудес и красочных приключений, снабжённая лишь замечательной естественностью актёрских реприз, заставляет зрителя залпом проглатывать довольно пресный сорока минутный пролог. И замерев от напряжённого восхищения, оцепенев от сладкого и мучительного узнавания себя, ловить с экрана каждый жест, всякий знак и любое шепчущее признание. Не просто сопереживать героям, разрывая в клочья слежавшийся и врождённый наш цинизм, но окуная в трагедию влюблённых, которые вроде и боятся немножко своё прошлое, но ещё больше опасаются потерять взаимное чувственное настоящее. Не говоря уже о всегда лучшем и неизбывно счастливом совместном будущем…

…предоставив персонажам доступ к чудовищному и по счастью несуществующему аппарату по уничтожению собственных воспоминаний, союз Гондри-Кауфмана ваяет из банальности чувственного предположения сложный, подчас пугающий, но неудержимо прекрасный и даже завораживающий мир. В котором хирургически точно показаны рассудочные метания влюблённых, неумолимо и раз за разом, несмотря на все препоны и злые козни восстанавливающие то самое бессмертное и взаимное чувство. Ведь Истинную Любовь, как известно ещё из глубочайшей древности и иных времён, можно, конечно, применив коварные механизмы или злые и тёмные колдовские чары, стереть из памяти. Но выбросить её из сердца — это уже совсем и вовсе другая, невозможная почти всегда история. Ведь настоящая любовь — это всегда сладкое и чарующее с придыханием «да». Даже и непременно тогда, когда это лукавое и соблазнительное, внешне холодное и притворно окончательное «нет»…

…культурная порнография и историческая редукция…

…лента «Чтец» британского режиссёра Стивена Долдри по книге с тем же названием немецкого писателя-юриста Бернхарда Шлинка — это, в сущности, три картины под одной общей обложкой. Предельно связанные центральной линией повествования, но всё же очень разные. Нарратив пространственно не выходя за пределы Западной (…оккупированной союзниками, а не Советским союзом…) Германии, во временных рамках простирается на почти без малого сорок лет: с 1958-ого по 1990-ый…

…в первой части этого кинематографического триптиха есть пятнадцатилетний немец Михаэль Берг. Который абсолютно случайно знакомится с тридцатишестилетней немкой Ханной Шмиц. Между ними совершенно стихийно возникает бурный, насколько это вообще бывает у немцев, роман. Неграмотная Ханна, выяснив, что Михаэль обучен магическому искусству складывания знаков алфавита в словеса, вносит в любовные игры элемент чтения ухажёром книг вслух…

…во второй импровизированной главе Михаэлю уже 23. Он студент (…хотя, скорее, наверное, аспирант. Достоверных сведений в ленте по этому поводу нет…) юридического факультета. В качестве практико-семинарского эксперимента его курирующий преподаватель приводит вверенных студиозусов на показательный процесс по делу об обвинении надсмотрщиц небольшого, «дочернего» немецкого концентрационного лагеря. Из котрого после определённых процедур сортировки пленных отправляли уже в мрачно известный Аушвиц. В ходе первого же заседания на скамье подсудимых Михаэль с ужасом узнаёт свою любовь и страсть восьмилетней давности — Ханну Берг. И вот здесь режиссёр показывает первый, достойный циничной сатиры но не фильма-оправдания и тем более — покаяния, трюк. Линия обвинения строится на доказательстве факта умышленного бездействия надсмотрщиц (…сами себя они, конечно же, называют более толерантно — «охранницами»…), повлекшего за собой смерть трёх сотен заключённых женского пола. В результате авиаудара войск союзников в здании церкви, где и прятались погибшие еврейские пленницы, начался пожар. Надсмотрщицы, придерживаясь буквы устава и с целью недопущения возможности побега, пленниц не выпустили. И те, как нетрудно догадаться, сгорели заживо. Но особой остроты авторскому сюжетному твисту добавляет основное доказательство вины «охранниц». Это — рукописный рапорт. Каковой, согласно показаний прочих фигурантов дела, составлен неграмотной Ханной. Присутствующий в ходе разбирательств Михаэль прекрасно понимает, что если его давешняя зазноба самостоятельно не могла прочесть ни единой книжной строки, то и с цельным листом рапорта совладать не могла в принципе. Несмотря на предельно тёплые чувства, он малодушничает и на дачу показаний в защиту бывшей любовницы не решается. Ханне по итогам рассмотрения присуждают пожизненное. Всем прочим надсмотрщицам от коллегии судебных заседателей достаются относительно небольшие сроки тюремного заключения…

…в заключительной части, спустя ещё десять лет и после развода с женой, Михаэль, испытывает жгучее чувство вины перед Ханной. Постепенно и безостановочно он начитывает на магнитофонную плёнку лучшие образцы классики мировой литературы и высылает их ценными бандеролями прямо в тюремную камеру…

…история тут и банально простая, и зверски сложная скопом. Способ переключения сюжетно-временных регистров может показаться нелепой прихотью. Но на самом деле — он здесь единственно верный. В «Чтеце» вообще всё — парадокс и провокация. Непонятно, как такое сняли в Америке на штатовских студиях и бюджетах. Основные роли, правда, сыграны двумя подданными британской короны — Кейт Уинслет и Райфом Файнсом. Ну, и ещё молодой германец Дэвид Кросс играет юного Михаэля…

…основной и глобальный, казалось бы, посыл ленты — осуждение зверств фашистского режима в целом и наказание, собственно, виновных персонально. Вот только Ханна Шмиц предстаёт пред зрительские осуждающие очи очень простой и едва ли не примитивной. Чувственной, очень чувствительной, но обделённой чувствами как мало кто. И оказывается она в сущности не злодейкой, а жертвой закона и права. Которые всегда, к сожалению, в реальной жизни оказываются выше большинства норм морали…

…в «Чтеце» нет ни одной визуальной сцены, за которые Ханну можно возненавидеть или хотя бы осудить. Совращение малолетнего? Бросьте! В уголовной практике исчезающе мал процент подтверждённых фактов сексуального насилия взрослых девушек над молодыми, физически здоровыми парнями. Также отсутствуют не только раскадровка с горящими заживо заключёнными, но и устные показания обвиняемых с достоверными рассказами об этих событиях. Когда председательствующий судья задаёт вопросы о том, понимала ли Ханна, что вместо завода «Siemens», её приглашают служить в отряды охраны войск СС, она и правда не понимает сути вопроса. Ведь жалование же предложили побольше? И так везде. Вопрос — понимали ли вы, что там, в Аушвице, куда отправятся отсортированные вами заключённые, их ждёт неминуемая смерть? Ответ — постоянно же подвозили новых, места для всех не хватало. Вопрос — почему не открыли ворота церкви и не выпустили горящих пленниц? Ответ — ну, мы же были охранницами, как мы могли их выпустить?..

…здесь гораздо проще начать испытывать негатив уже к противоположной стороне, любовнику Ханны — Михаэлю Бергу. Вот у кого были все, в том числе и интеллектуальные возможности поставить мораль выше закона. А свою любовь — выше себя. Не сказать, что он так уж и плох. Но своими мытарствами, соглашательством и боязливостью он разрушает всё вокруг себя. «Чтец» в этом смысле, скорее, не картина о Любви или Холокосте, нет. Эта странная, загадочная и очень человечная история, кажется, о том, как хорошие, отзывчивые и добрые мальчики вырастают в несчастных, трусливых и нерешительных мужчин…

…отрешённо и неумолимо крушащийся «Антитаник» в натуральную величину…

…Фрэнк (…Леонардо Ди Каприо…), спустя много лет после высказанной вслух забавной и уместной шутки, воспринятой Эйприл (…Кейт Уинслет…) чрезвычайно тепло и с проникновенным расположением, растит с ней же в законном венчанном браке двух маленьких детишек в умилительном и практически идеальном пригородном коттедже в паре часов езды от Нью-Йорка. Соседи, друзья и просто окружающие никак не могут нарадоваться такой гармоничной и красивой парой. Между тем, Эйприл всякий раз уже передёргивает от фрэнковского монотонного брюзжащего нравоучения по любому поводу и без такового. Не имея возможности скрыться от надоедливого и беспримерного эго супруга и его назидательно-раздражающего бубнежа, она уже просто отчаянно голосит и умоляет мучителя с истерическими нотками переходящими в жалобный фальцет: «Отстань! Не трогай! Дай мне побыть одной!». Супруг, будучи недопущенным к регулярным словесным издевательствам и округлой супругиной плоти, компенсирует отсутствующие телесные наслаждения «командировками» в компании с симпатичной и покладистой машинисткой со службы…

…«Дорога перемен» оскароносца и просто отличного режиссёра Сэма Мендеса способна предоставить один из очень и очень немногих кинематографически-художественных опытов, где зритель последовательно по нескольку раз за время течения хронометража может прочувствовать себя то деловитым, набивающим из персонажей чучела в полный рост таксидермистом; то скучающим семейным психиатром, с рутинной отстранённостью наблюдающим за истеричными коленцами ненавидящих друг друга супругов; то седеющим от первозданного ужаса непосредственным соучастником полноразмерной шекспировской трагедии, непременно знающим и даже уверенным, что совсем скоро экранные герои сразят-таки друг друга в исступлённой и смертоносной поножовщине. Ибо невинная по названию, пригожая по определению и бытовая по сути «Дорога перемен» для половозрелого потребителя любого наугад выбранного пола, прошедшего уже сквозь хотя бы и всего одни относительно длительные отношения в паре, и уж тем более — в браке, где-то на изломе первого получаса повествования мутирует из просто очень хорошей драмы взаимоотношений в помесь опереточно-схоластического фарса с лентой жанра леденящих внутренности хичкоковско-кинговских первозданных ужасов…

…лента непримиримым и странноватым до постыдности образом гипнотизирует: ни вздохнуть, ни вырваться. А после преодоления обходительного порога для прерывания не хватает никаких ни сил, ни воли, ни разума. На экране же в этот момент в каком-то полузамедленном, кошмарно дёрганом макабрическом одиночном хороводе чернильным озером разливается отданная на волю рока бытовая трагедия. Ужасная в первую очередь своей жутковатой повседневностью и потусторонней безысходностью. Из подобной липкой и вымораживающей внутренности паутины взаимных обязательств и упрёков вырваться не так-то легко, а порой и вовсе — недостижимо сложно. А последние силы отнимает ужасающее откровение о том, что образы вчерашних бесконечно заботливых влюблённых давно разбиты в пепел осколков. Если они, эти персональные иконы любви до гроба, вообще когда-либо существовали где-нибудь снаружи от генерирующих их влюблённых сознаний…

…зрелище разрывающих один другого в клочки Лео и Кейт из «Титаника», конечно едва ли не слишком, вызывающе эсхатологично. Тектонический внутрисупружеский конфликт, разворачивающийся в сверх минималистичных декорациях трёх диванов, коврика, входной двери и одинокого торшера, врезается в память похлеще иных и многих историй глобальных катастроф или всемирных бедствий. А сама «Дорога перемен», естественно, хотя и не даёт к финалу ровным счётом ни одной ложно-счастливой надежды, но позволяет извлечь пару, а то и не одну, персональных поучительных метафор ненамеренно взаимоисключающего характера. Быть может и правда — порой гораздо предусмотрительней провести отчаянно-болезненную каденцию с невыносимо кинжальным осколком обжигающего льда в душе, чем потерять десятилетия в мучительном и гибельном сомнамбулическом кошмаре наяву?..