Жереми Ренье. Отзывы на фильмы — стр. 2

Тема холокоста вдохновляет многих режиссеров на создание исторических драм. Об этом нужно помнить, чтоб не допускать подобного впредь и вынести правильный урок из мировой истории. Редкий современный зритель останется равнодушным к невинным жертвам, которым довелось попасть в лагеря смерти. Чаще всего в подобных фильмах рассказывают об уничтожении евреев в Германии, но в киноленте Кристиана Фора действие происходит во Франции во времена режима Виши. Поэтому тема холокоста раскрывается в более широком смысле. Ведь под раздачу попадали не только евреи, но и представители других социальных групп. За основу сценария взята автобиографическая книга француза Пьера Зееля «Я, депортированный гомосексуалист, Пьер Зеель». Наверняка самый шокирующий и эмоциональный эпизод из фильма был взят оттуда, потому что автор мемуаров был свидетелем издевательств над гомосексуалами в концлагере и очевидцем явно не одного убийства. Но всё же это не экранизация книги, а абсолютно другая история с иным финалом.

В начале фильма кажется, что снова пойдет речь о геноциде евреев, ведь главный герой Жан прячет свою подругу детства Сару под вымышленным именем. Но сам он рискует не меньше, если кто-либо узнает о его любовных отношениях с Филиппом. Степень риска повышается еще тем, что девушка страдает от неразделенной любви. Больше всего мне понравилось, что режиссер оставил исторические события в качестве основного фона, а на первый план вывел семейную драму. История двух братьев вышла намного интереснее, чем стандартный любовный треугольник. Жан был любимчиком отца и главным претендентом на семейный бизнес, покуда ему удавалось играть в натурала. Младший Жак доставлял только лишние хлопоты, отсидев за контрабанду. Когда симпатичная еврейка отказалась от ухаживаний младшенького, то неудивительно, что соревновательный момент между братьями достиг критической отметки. Именно зависть толкнула Жака на предательство. Хотя наверняка он сам не ожидал такого разворота событий.

Кристиан Фор играет на контрасте, усиливая эффект сочувствия к главным героям. Он намеренно показывает сначала идиллию романтических отношений и раскрывает образ Жана, как ответственного сына, верного бойфренда и надежного товарища. Тем сильнее потом возникает чувство несправедливости по отношению к нему и Филиппу. Мне Жереми Ренье знаком по фильмам братьев Дарденн, поэтому любопытно было увидеть его с другой стороны. На роль божьего одуванчика он подошел хорошо, а во второй половине проявил себя в драматическом амплуа. Больше впечатлил Николя Гоб, поскольку образ младшего брата оказался глубже. Но персонаж Сары вызывает у меня недоумение. Как можно вешаться на шею парню, когда буквально недавно всю твою семью перестреляли? Видимо, почти у всех девушек есть некий пунктик в голове, что надо хотя бы попробовать совратить друга-гея. В целом, фильм мне понравился больше в качестве семейной драмы. Тема холокоста раскрыта слабо, не считая пары эпизодов.

MovieVision: Франция
Совет: Big_Pikku

Флэшмоб 2016
Совет: Big_Pikku

Вечность Audrey Tautou и Чан Ань Хунга

Начал смотреть французский фильм «Вечность» из-за Одри Тоту и уловленный таинственными, религиозно-философскими коннотациями названия.
Созерцательная кинокартина, погружающая в состояние, сходное с тем, в которое затягивает душу зрелище плавного движения вод речного потока или гипнотический танец языков пламени лесного костра.
Будто сидишь в тиши июльских сумерек на обрывистом берегу, а в неподвижном русле загадочной лесной речки на фоне неизменного пейзажа соснового бора проплывает непрерывно меняющийся поток незнакомых, но всё более узнаваемых лиц. И ты уже не понимаешь, это всё новые и новые персонажи выходят на освещаемую трепетно мерцающим светом сцену жизни, или одни и те же кружатся в медленном хороводе вечной мистерии рождения и смерти.
Будто сидишь вечером у камина в колеблющемся свете свечей, омываемый волнами тепла и сполохами потрескивающего пламени, перебираешь неспешно старые дореволюционные открытки с идиллическими дамами в светских нарядах, с господами во фраках и цилиндрах, с детьми в панталонах с кружевами и высоких шнурованных ботинках, с младенцами в чепчиках, розовощёких, пухлых, с огромными глазами, затягивающими пространство и время в голубые бездонные водовороты безмятежной, не отягощенной ведением добра и зла невинности.
Прекрасный свет, насыщенные краски, объемная, плотная, живая фактура скрупулезно выстроенного кадра, воздушные, ажурные звуки фортепианных клавиш. Движение камеры отсылает мысленные ассоциации к операторским работам Данте Спинотти. В плавных движениях персонажей грация и нега. Глаза излучают любовь и умиротворение, лица пронизаны теплым, золотисто розовым светом, льющимся на экран с их невещественной плоти. Интерьеры легки, изящны, являют вдумчивый взгляд и заботливую руку и не лишены уюта. Господа учтивы, грациозны, томны и обаятельны (Символично звучит их фамилия: Буржуа). Вышколенная прислуга почтительна и незаметна. Ландшафтный дизайн с элементами экзотики и утонченной небрежности безупречен. Бирюзовые воды лагуны, стиснутой суровыми скалами, омывают миниатюрный пляж, райскую атмосферу которого не нарушают редкие праздные фигуры в ностальгически целомудренных купальниках. Даже смерть молодого героя в лазури горизонта почти не трагична, он просто уплывает в ожидающую и его, и всех нас вечность. Растерянное бездействие свидетелей – это лишь удостоверение благости и гармонии мiроздания, облекаемых в одежды необходимости и неизбежности.
Трагическая изнанка жизни вообще остается за кадром. Война, грязь, кровь не исчезают, но остаются благоразумно прикровенными не ханжеским смущением и лицемерным замалчиванием, но смиренным и всеобъемлющим приятием данности. Гибель девственных близнецов приносит скорбь, но скорбь, не разрушающую образа этой сокровенной девственности.
Физиологические неприглядности, в отличие от господствующего ныне экранного засилья фекалий, навязанного эстетикой натурализма и философией порнографии, не оскорбляют настроений религиозной созерцательности, предлагаемых авторами фильма, наполненного чувственностью и чувством. Тактильные ласки сопровождают каждое движение персонажей, но эта чувственность растворена целомудрием, привнесенным, как и вся визуальная созерцательность, полагаю, китайским режиссером, органично соединившим собственную культурную традицию с европейским психологизмом и ментальностью повествования.
Отношения супругов, детей и родителей, близких друзей пропитаны эротикой, но это эротика жизни, эротика забытых нами Божественных благословений любви: Плодитесь и размножайтесь. Поэтому обилие детей. Поэтому перечисление прогрессий потомства. Поэтому Венчания, Купели, латынь молитв под уносящими в Вечность сводами Храма. Поэтому свет любви, пронизывающий всех: новорожденных младенцев, резвящихся отроков, смущенных юношей, трепетных дев, нежных матерей, строгих отцов, степенно благостных бабушек, обнимающих богатый выводок внуков, стариц, умиротворенно испускающих последнее дыхание на одиноком ложе, умирающих в болезни детей и юную монахиню, – все приобщены к этому Единому Свету Вечной Любви, Который ведет по жизни поколения предков, в Который они погружены и Которым напоены, Который в апофеозе передают нам, своим потомкам.
P.S. Лет десять назад мне нравилось слово атмосферный. Тогда я бы и назвал фильм атмосферным. Однако ныне, вдумываясь в слово, понимаю, что его значение уводит мысль вовне. Атмосфера – это нечто от меня не зависящее, имперсональное. Наверное, сами персонажи картины сказали бы, что фильм наполнен чувством. Такая формулировка отсылает к Автору, то есть к личности. И предполагает меня как Зрителя, как акцептора этого чувства. То есть предполагается сопереживание, эмпатия. Впрочем, существительные переживание и чувство тоже требуют прилагательного, описывающего их качество. Так что не будем придираться к словам, но сосредоточимся на контексте.
То же самое можно сказать о словах комфорт и уют. Номер в отеле комфортный. Эта характеристика ничего не говорит ни о его жильце, ни о его владельце. А вот атмосфера дома в фильме растворена (наполнена) уютом. Атмосфера – безкачественная среда, которой необходим эпитет для её характеристики: уютная, напряженная, тягостная, весёлая и проч. Бла-бла-бла…