Отзывы на фильмы Наоми Уоттс без оценки

…диетическое переложение «Гамлета» с мужской головы на здоровую…

…очередная реанимация шекспировской классики четырёхсот летней давности за авторством и режиссурой некоей госпожи Клер МакКарти поименована предельно минималистично, простенько, но с определённой долей смысла и, уж не придраться, вкуса «Офелией». Хотя и, конечно, некоторая толика лукавства здесь всё же присутствует. Дело вот в чём. Разбираемая лента не вполне сконструирована по нетленному «Гамлету», но в основном — по книжице Лизы Кляйн «Мое имя Офелия». Имена-фамилии ни авторши экранизации 2018-ого, ни писательницы умозрительного первоисточника 2006-ого скорее всего ничего современному зрителю не скажут и ни с чем не сассоциируются. Впрочем, это и не столь уж существенно. Гораздо увлекательнее сравнить сотворившееся рекомое кинематографическое с, естественно, фабулой бессмертной трагедии…

…итак, уже из названия можно сделать оправданный вывод о том, что данное экранное сказание во главу нарратива выводит, собственно, в определённой степени эпизодическую возлюбленную принца датского. Парафраз шекспировского текста смещает акценты с мужского заглавного персонажа на женского. Ритм повествования существенно переработан и наиболее ключевой фигурой, хотя и не вполне явной, становится целиком выдуманная создателями ленты «ведьма-знахарка» и по совместительству родная сестра-близняшка книжной Гертруды по имени Мехтильда (…в роли обеих — сногсшибательная и неувядающая Наоми Уоттс из эпохального джексоновского «Кинг Конга»…). Которую как раз-таки некогда совратил коварный Клавдий (…Клайв Оуэн…). И она, уже будучи изгнанной, организовала в окрестностях Эльсинора нелегальную лабораторию по производству запрещённых датским законодательством всевозможных психотропных препаратов, разнообразных наркотических отваров и летально-смертельных ядов для травли неверных благоверных…

…разварная каша с маслом на воде из манной крупы, коию представляет из себя описанная абзацем выше судорожная и дёрганная сюжетная завязка «Офелии», в достаточной мере компенсируется шикарным и очень вкусным визуальным рядом, очаровательной музыкальной составляющей и отличной актёрской труппой. Помимо озвученных воплотителей Гертруды и Клавдия, в наличии ещё имеется очаровашка Дэйзи Ридли из последних на момент написания этих строк «Звёздных войн» в виде Офелии. Да и присутствует фактурный и породистый Лаэрт в исполнении британца Тома Фелтона изо всех «Гарри Поттеров» разом. На оскары, глобусы, каннских львов и берлинских медведей, конечно же, представленная группа граждан актёрской направленности не замахивается. Но, тем не менее, ведёт себя на съёмочной площадке пред операторские очи очень достойно, органично и бодро, добросовестно отрабатывая каждый полученный цент, фунт, евро и доллар гонорара…

…по сумме сумм, ждущих классических монологовых баталий философского и экзистенциального размаха и уровня «…быть или не быть…» здесь в «Офелии» ожидает огорчительное, если и не сокрушительное разочарование. Любителям же красивых средневековых костюмов и видов, ценителям приключений достойных рыцарей и прекрасных дев, поклонникам лёгких, ненавязчивых мелодрам и сказок на манер диснеевской «Красавицы и Чудовища» — к однократному ознакомлению весьма и с наилучшими пожеланиями подотчётное однозначно рекомендуется. В том смысле, что если не ждать от данной ленты сотрясающего твердь экранную шедевра, а попросту расслабиться и наслаждаться живой и резвой цветовой палитрой, качественными диалогами и не выдуманными страстями человеческими — полуторачасовое удовольствие будет однозначно гарантировано. И не это ли единственно и требуется для всеобщего духом и плотью расслабления в свободный и незанятый вечер выходного дня? Просто позвольте себя порадовать нескучным одиночеством и «Офелия» с живым азартом в этом вам обязательно поможет. А время от времени большего-то оказывается и не нужно вовсе…

…бесконечно нескончаемое и безгранично невообразимое приключение…

…в первозданной тьме и мрачной пучине безысходности Великой депрессии тонет целиком не такая великая ещё Америка, всё скопом юго-восточное штатовское побережье и славный город Нью-Йорк в полный рост. Нищие в видавших виды концертных смокингах с увлечённым исступлением ковыряются в мусорных бачках, выуживая оттуда подкисшие, неаппетитные сандвичи. Измождённые блондинки родом из театрально-водевильных трупп ничтоже сумняшеся пред угрозой смерти голодной воруют фрукты у придорожных лоточников. А контрабандистский пароход с залихватского вида пиратским капитаном (…Томас Кречманн…) под названием «SS Venture» спешно отдаёт швартовы, зафрахтованный бесноватым режиссёром (…Джек Блэк…), которого намедни с треском в родной студии лишили должности и всех выделенных на съёмки новой кинокартины средств. В каютах также обретается честный, вдохновенный до гениальности и скромный до безобразия писатель-сценарист (…Эдриен Броуди…) и близорукая, ангельской натуры, словно первородный грех сладострастия во плоти и наяву, белокурая прима-актриса с впечатляющими профессиональными и, гхм, прочими врождёнными данными (…Наоми Уоттс…). Та, кстати, самая, у которой с переменным успехом получалось красть яблоки с прилавков из прологового заглавия…

…всё время плаванья корабельный юнга (…Джейми Белл…) взахлёб читает тоже, между прочим, ворованный из манхеттанской библиотеки томик американского поляка Джозефа Конрада «Сердце тьмы». По-юношески решив, что эта-то повесть точно и несомненно «о приключениях», он с внезапным ужасом обнаруживает со временем, про что же она, оказывается, на деле. Похожее озарение ожидает и всех остальных пассажиров, членов кинематографистской группы и членов судовой команды. Плаванье потёртого теплохода «SS Venture» оказывается не про съёмки фильма или лихое и прибыльное контрабандистское приключение с незаконным отловом бенгальских тигров в экзотическом Сингапуре. На землях полумифического острова Черепа, где оборванные и грязные папуасы столетиями поклоняются огромному с пятиэтажный дом самцу первобытной гориллы (…Энди Сёркис…), их всех ждёт массовый и коллективный суицид и групповое, неминуемое самоубийство…

…трёхсерийный «Властелин колец» стал для новозеландского, честно признать — не абы какого популярного, маститого и именитого режиссёра Питера Джексона кульбитом, совершённым против известных законов физики намного выше собственной головы. И явился совершенно уникальным с точки зрения коммерческого кинематографа явлением с тремя миллиардами долларов кассовых сборов. Но с его же «Кинг Конгом» 2005-ого с самых начальных титров творится что-то и вовсе потустороннее и невероятное. Нет, это уже не качественный сдвиг на порядок теперь уже от экранизации озвученного выше по течению культового фэнтезийного литературного «кирпича», но прыжок куда-то за самые далёкие облака, в лазурные и бесконечные глубины стратосферы. Джексон, питающий очевидно нежнейшие и влюблённейшие чувства к оригинальному легендарному Кинг Конгу года 1933-его, серьёзнейшим, скрупулёзнейшим и дотошнейшим образом реконструирует с помощью всего финансового и технического могущества голливудских кинодельческих артелей, мастерских, мануфактур и лабораторий извечный, краеугольный, сказочный миф о красавице и чудовище, этакий аксаковский «Аленький цветочек» на очень современный и своеобразный лад…

…то, как Джексон оперирует гигантскими формами и титаническими масштабами в «Кинг Конге» — тема и повод для отдельной статьи, если и не диссертационного эссе. Равно как и тот факт, что новозеландец вложил в ленту двадцать миллионов личных долларов, создав тем самым эдакий анти-гонорар, купив себе право на реализацию детской мечты — переснять самому и лично заветное кинематографическое чудо из далёкого тридцать третьего года двадцатого столетия. «Кинг Конг» это абсолютный максимизатор личной выразительности, персонального бессознательного и индивидуального сознательного. Здесь, как в кэмероновском «Титанике», последнее из того что хочется и нужно делать — разбор по кадрам и раскладывание по полочкам. Ведь глядя на экран каждый может и должен вспомнить нечто своё интимное и глубоко внутреннее. Потому как невозможно безучастно смотреть, как десятиметровая обезьяна с полным отчаяния взглядом печальных глаз хватает с тротуара всех белокурых девушек напропалую, исступлённо надеясь отыскать ту самую, свою неповторимую и единственную. Да и потом, когда они уже вдвоём кружатся по заледеневшему и заснеженному нью-йоркскому озеру, радостно заливаясь счастливым смехом взаимного обретения друг друга, глядя на всё это, ощущаешь внутри некое странное, полузабытое, непривычное ощущение, тянущую и щемящую просьбу о том, дабы этот двухсотминутный праздник никогда-никогда не кончался…

…в финале резюмирующем нынче всего два слова. «Кинг Конг». До этих самых пор не смотревшим — только трепетно, со счастливым вздохом замирания искренне и торжественно позавидовать. Единожды соприкоснувшимся — трогательно, с несомненным пониманием тепло и заботливо посочувствовать. Ведь великолепное и потрясающее трёх с половиной часовое визионерское потрясение Питера Джексона под названием «Кинг Конг», подобно пьянящему и терпкому величественному послевкусию взаправдашнего тихоокеанского выдержанного до угольной черноты рома, даёт себя прочувствовать в полной мере лишь после второго, третьего, а то и вовсе — четвёртого полновесного глотка. Раскрываясь и разливаясь изнутри во всю ширь персонального восприятия удивительным и неповторимым дижестивом. Единственным в своём роде. Пропустить или побрезговать которым — превыше обыкновенных, человеческих киноманских сил. Ибо воистину, пред взором сотворяются отнюдь не кадры киноплёнки, пускай и самые дерзкие и талантливые из ныне запечатлённых. Но чёрная, чёрная магия. Словно весь мир вдруг свернулся в один волшебный и поразительный, фантастически незабываемый киноэтюд. И всякое осознание реальности превратилось неожиданно в магическую, старинную со скруглёнными уголками таинственную дверцу. Сладко подмигивающую нам полированной бронзой вычурной привратной ручки, только и ждущей того чарующего мгновения, когда за ней откроется подлинная сказочная киномистерия. Именно такая, какой всем и каждому так давно и долго уже не хватало…