Цитаты из фильмов — стр. 3

Ежик: Ты знаешь, что бывает от недосыпа? Раздражительность, слабеет иммунитет, портится здоровье, характер, зрение. Ты вообще представляешь, сколько я не доспал за эти годы?

Голос за кадром: Художник может быть один, а человек — никак.

Ежик: Какой-то он сегодня нервный. (о Бараше)

Крош: Так он же ими работает — нервами.

Лосяш: Сердечная привязанность творения — это первое, о чём должен позаботиться истинный творец.

The Gasp: Береги дыхание для крика.

Паркер: Когда вы ловите рыбу, вы можете поймать много рыбы, а можете поймать большую рыбу. Видели, чтобы у парня в гостиной висела фотография, где он поймал четырнадцать форелей?

Кристи Ли: Только с марлином весом в тонну.

Larry Summers: Студенты Гарварда знают, что создавать работу намного лучше, чем искать работу.

Крош: Какая-то косилка.

Лосяш: Это смерть.

Кар-Карыч: Смерть — с косой.

Лосяш: Но нас же много.

Бараш: Вдохновение увидеть нельзя. Его можно только почувствовать.

Ежик: А как его можно, это, почувствовать?

Бараш: Это когда что-то сонное, ленивое, очень тяжёлое и неподъёмное, как бегемот, становится лёгким, как облако, и летит, летит, летит, летит...

Конь Юлий: Вы, эта... Любезный. Вы вообще знаете, кто я такой?

Леший: Знаю. Ужин.

Конь Юлий: Да ты что! Я, между прочим, заведующий библиотекой у князя Киевского.

Леший: Это другое дело. Тогда с чесночком.

Крош: Правда, Ёжик? Или ты тоже уже не Ёжик?

Ежик: Зови меня «хозяин». Не ошибёшься.

Совунья: Он сошел с ума. Тащите носилки.

Ежик: Сделают из него музей. Будут тапочки выдавать.

Ежик: А также кроссворды и колонка юмора.

Карлсон: Мадам...

Фрекен Бок: Между прочим, мадемуазель.

Маргадон: Теряю былую легкость. После ужина грибочки. После грибочков блинчики. Жуткое селение.

Конь Юлий: Дурака учить, что мёртвого лечить.

Наталья Николаевна Савельева: А можно мне сразу список детей... как бы это помягче... с грамотами за ублюдство. Не получилось помягче. Извините.

Микки Нокс: Я никого не буду убивать в день нашей свадьбы.

Джерри Хикфэнг: Зачем мне вообще тебя слушать? Ты же кот.

Мистер Вискерс: Кот, который говорит и рассуждает, — это чудо из чудес.

Джерри Хикфэнг: И что?

Мистер Вискерс: А вот парень, который говорит с котом, одной ногой в психушке.

Мистер Вискерс: Не пей эти пилюли, Джерри, если не хочешь попрощаться со своими друзьями.

Джерри Хикфэнг: Всё равно это странно — разговаривать с собственным котом.

Боско: Да.

Джерри Хикфэнг: И с собакой.

Мистер Вискерс: Ну давай, съешь пилюли и попадёшь в тоскливый мир одиночества, Джерри.

Адам Петразелли: Я человек, который болен. Но я не сама болезнь.

Адам Петразелли: Когда мама снова начала ходить на свидания, она мне сказала: "Ты теряешь все свои тайны, когда подпускаешь кого-то близко. И может быть неприятно, что кто-то узнает все твои потаённые мысли. Но по-другому нельзя, ведь это и есть начало всего". Но дать Майе влюбиться в меня такого – это всё равно, что заразить её. Она не заслуживает любви о того, кто не может нормально видеть мир. Так ведь?

Адам Петразелли: Если у тебя рак, к тебе все спешат на помощь и готовы исполнить любое твоё желание перед смертью. А когда у тебя шизофрения, все только и хотят избавиться от тебя. Вот почему мы оказываемся на улицах, кричим в пустоту и молим о смерти. Наши желания не исполняют.

Сестра Хупер: Это против правил. Я доложу миссис Трентор, и вы горько пожалеете.

Рут Пэтчетт: Не думаю. Вся моя жизнь – сплошное сожаление, да и ваша, кажется, тоже. Поэтому делайте, что хотите. Стыдно, Хупер. Женщины вроде нас должны держаться вместе.