Рука не поднимается оценивать: слишком сильна любовь к оригиналу и она не даёт как безжалостно снести это с винта, так и найти хоть пару добрых слов. Ещё по трейлеру было понятно, что выйдет плохо, так что тут никаких обманутых ожиданий. Однако авторы постарались сделать ещё и блевотно. Мало было превратить старый полуторачасовой фильм в двухчасовый мюзикл (кстати, мюзикл такой есть, но в финальных титрах пишут, что «основано на фильме Элинор Бергстин») с теперь ещё и песнями — в новые «Грязные танцы» зачем-то вплели мерзкую сюжетную линию с родителями Беби и феминизм. Я серьёзно: если устроить под римейк дринкин-гейм под слово «феминизм» и пафосные фразы про «женщина имеет право», можно неплохо накидаться. Причём феминизм авторы картины понимают и транслируют очень странно. К примеру, Лиза Хаусман становится феминисткой после того, как дала по яйцам пытавшемуся её изнасиловать РОбби. Крутой поворот сюжета, ага? И тут я не знаю, от чего меня тошнит больше: от того, как не в тему эти искусственные и фанерные радфемовские врезки; от того, как фигово и наплевав на логику перемешали диалоги и сюжетные нюансы оригинала или от клубной хаус-версии She`s like the wind. Но по порядку. Актёры и роли. Эбигейл Бреслин — отстойная Беби. Да, она милая, да, хорошо поёт, да, неплохо сыграла восторженную первую любовь, но у неё же грация молодого слонёнка. И дело не в восьмидесяти килограммах веса — все помнят знаменитую поддержку, да? Я ждала её с ужасом, но парень выжил и, кажется, даже спину не повредил (хотя он много лет работал с Пинк, закалённый) — актриса из «Лака для волос» навскидку выглядит полнее, но танцует красиво. Бреслин же неуклюжая и непластичная: как танцевала, изображая неумение, в начале фильма с сутулой спиной, согнутым и неподвижным корпусом, прямыми, как палки, руками и путаясь в ногах, так продолжила и в конце, где уже, по идее, должна была научиться, ведь «Джонни может научить кого угодно». Это отсутствие пластики мило смотрелось в десять лет в образе маленькой мисс Счастье, но ни разу не мило смотрится в 21 (18 по сюжету), где Беби, на секундочку, должна спасти своим выступлением карьеру Джонни. Кольт Праттс, играющий Джонни, неплох и танцует так, как Суэйзи не мечтал даже с нетравмированной спиной, но, когда впервые появляется на экране, его брови и мимика откровенно пугают. И здесь, кстати, единственное, что совпадает с оригиналом на сто процентов: Пенни 1987 года смотрелась старше Джонни (хотя была младше) и танцевала на порядок лучше Патрика и Пенни-2017 тоже смотрится старше (а вот тут правда старше) и танцует легче. Роли Нила и кузена Джонни вообще ни о чём: второй появляется, только чтобы поиграть мускулами и дать дебильные реплики, первого кидает из стороны в сторону. То он прикрывает Беби от родителей, то натравливает на Джонни полицию, то оттягивает дедушку за рукав, чтобы тот не мешал Джонни толкнуть речь в финале. У создателей картины явно проблемы с математикой: по сюжету родители Беби познакомились в этом пансионате много лет назад, когда Марджори приехала отдыхать, а Джек работал официантом. Чисто визуально, не беря в голову настоящий возраст актёров (Брюсу Гринвуду 61, Дебре Мессинг 49), Марджори тогда должно было быть минимум лет десять — и образ мистера Хаусмана как образца добродетели и здравомыслия сразу же рассыпается в прах. Поменяли бы Кэти Сагал и Дебру Мессинг местами и было бы ок, но нет, лёгких путей никто не ищет. Костюмы. Не знаю, кому в кофе плюнула Дебра Мессинг, но большую часть экранного времени она ходит с плохой причёской и в ужасно сидящих платьях. Впрочем, Бреслин художник по костюмам и гримёры тоже не жаловали — у неё то появлялись то исчезали кудряшки и все наряды смотрелись, как на корове седло, особенно уродское зелёное платье с блёсточками, в котором она выступала в «Шелдвике». Дебре нормальное платье дали только для душераздирающей песни, которой она пыталась заманить мужа в постель, а Эбигейл — совсем в конце. И обеих заставили носить ужасные старушечьи лифчики. Музыка и танцы. Абсолютно все песни оригинала перепели — частично актёры, частично другие исполнители. Вышло местами неплохо, но… К примеру, когда в начале фильма по команде миссис Хаусман «папа годами не был в отпуске, организуем ему солнышко» всё семейство даёт «Степфордских жён» в машине и начинает петь Big girls don`t cry, я содрогнулась. А под Fever Кэти Сагал, наверное, не только я. И все точно спросили, что это было, когда Беби с арбузом пришла на танцпол персонала и увидела не просто грязные танцы, а прямо-таки секс на пляже. Сюжет. Это самое печальное и тут можно рыдать каждые пять минут: распотрошили старый сценарий и криво сляпали обратно. Усугубили, где не надо, недодумали там, где надо. И сахарком посыпали. И коктейльный зонтик воткнули. Меня больше всего расстроил эпизод, когда Беби вечером орала на Джонни у двери его домика, чтобы тот её пустил, после того как днём Пенни сделала ему внушение, а через какое-то время, когда парочка нежилась в постели после секса, в ту же дверь с практически такими же воплями принялась ломиться Вивиан Прессман и на реплику Беби «Две сразу?» Джонни ответил «Она для меня ничего не значит». И феминистке Беби этого объяснения хватило! После этого финал уже как-то и не печалит. Оба финала: и тот, что заканчивается кошмарным песней-танцем в пансионате (который в оригинале был о внутренней свободе и смелости идти за мечтой, а в ремейке превратился в «Я не боюсь сказать правду. Правда в том, что я тебя люблю»); и тот финал, где Франческа Хаусман досмотрела мюзикл «Грязные танцы» и, щегольнув перед постановщиком Джонни мужем и дочерью, ушла в закат по нарисованным нью-йоркским улицам.