Миндадзе удалось сделать насколько неуютное, настолько же и поэтичное кино, насыщенное метафорами и визуальными рифмами. Первый кадр - нечто, похожее на разумный океан Солярис из одноименного фильма Тарковского. Вот она, рыжая раскаленная масса - уже не песок, но еще не стекло. Это варево заполнит мысли героев, будет испытывать их психику на прочность, чтобы, утолив аппетит, превратиться в нечто идеальное - линзы для будущих биноклей и снайперских винтовок, которые понадобятся всем в самое ближайшее время.

«Ханс сделает нам линзу», - полусерьезно предполагает Отто, старший в группе инженеров, и в итоге окажется прав. Именно этот парень с кротким взглядом сможет простой песок превратить в стекло – совершенно случайно и ценой человеческих жертв. Сработает эдакий принцип алхимии: чтобы создать вещь, ты должен что-то отдать взамен. Ханс, кстати говоря, в этом фильме в чем-то созвучен Фаусту, популярному герою немецкой культуры. Само его имя – уменьшительная форма имени Иоганн, которое носил ученый. Есть в фильме и своя Маргарита – немка Грета, которая бурлит от чувств к Хансу, а тот в свою очередь оказывается неравнодушен к ее отражению, черной собаке Грете. К слову, черный пес – символический Мефистофель, собака, преследующая сталкера, – символ смерти, и поэтому особенно красноречива встреча в конце фильма, где Ханс, уже будучи солдатом, узнает Грету среди русских зарослей и радостно обнимает ее. С этим ключом и финал оказывается не таким открытым: фашиста Ханса долго бреет опасной бритвой русская девушка, когда-то влюбленная в него и пообещавшая, что «милый Ханс» волей-неволей к ней вернется. Долгое бритье крупным планом раскаляет вконец расшатанные нервы зрителя, немец с улыбкой подставляет свою незащищенную шею, блаженно глядя на девушку и принимая от нее поцелуи. И хотя открытых намеков на убийство Ханса нет, кажется, что финал за кадром вполне однозначен: опасно сверкающее лезвие и доверчивое горло с ерзающим кадыком просто не могут не встретиться.

«Милый Ханс, дорогой Петр» - кино трудное для восприятия. Так и хочется сказать, что фильм получился вообще какой-то «другой», нетипичный для кино с российским режиссером – имея в виду военные и околовоенные фильмы, преимущественно набитые приветами Голливуду и кастрированным психологизмом. Здесь длинные и тягучие кадры легко сбивают зрителя с сюжетной линии, которая и так не слишком явно пульсирует, иные эпизоды удивляют своей фантастичностью, не умещаясь в исторический фильм о предвоенной жизни.

A сердце фильма в том, как режиссер пристально, через линзы камер, предлагает посмотреть на тех, у кого внутри уже начинают взрываться бомбы. В фокусе - сам процесс превращения обычных людей, пусть и другой национальности, в тех самых «немцев», которые пойдут за Гитлером захватывать страны, создавать концлагеря, убивать стариков и детей.