Я хотел рассказать историю о самой страшной пытке — пытке памятью, о том, как человек выносит приговор сам себе. Джузеппе Торнаторе

Есть такие фильмы, о которых хочется говорить вскользь, очень осторожно, дабы не спугнуть никого громким словом "шедевр". В конце концов, каждому нравится что-то свое, и далеко не факт, что неспешный камерный двухчасовой фильм с Депардье в роли подозреваемого и Романом Полански в роли заискивающего инспектора а-ля Порфирий Петрович понравится всем без исключения. И я, право слово, сочувствую тем, кто обнаружит фильм в подборке "Самые неожиданные развязки" и будет почти 2 часа терпеть и ждать, когда его обманут. Обмануть-то дело нехитрое, сейчас только дурак не делает неожиданный твист в концовке. Торнаторе тоже обманет, но задолго до развязки, где-то в тот момент, когда замкнутый словно в тонущем (буквально) ковчеге сюжет начнет качать от жанра к жанру, от головоломного детектива к психологическому триллеру, от кафкианского ужаса к экзистенциальной притче. Дождь будет барабанить всю ночь, пространство сузится до одной комнаты, а все отношения между героями сведутся в тяжелый внутренний монолог с попыткой найти ответ на единственный вопрос:

Разве забыть это преступление?

Дальше...

Может показаться, что актеры выбраны как будто случайно, по остаточному принципу или по дружбе. Ну в самом деле, как пыщущий здоровьем Депардье с его врожденным комедийным даром может сыграть писателя в депрессии, на которого давит чудовищный репрессивный аппарат? И зачем на роль следователя взят Роман Полански, который крайне редко снимается как актер и в основном играет не очень здоровых и аналитически мыслящих людей? И, тем не менее, именно благодаря контрасту этому дуэту удается добиться ключевого эффекта: естественное, "человечное", отбивающееся цитатами и остротами ломается под гнетом искусно сконструированной ловушки, доведенного почти до садизма холодного расчета. Скрытое, подсознательное и подавляемое выходит наружу, обнажая отчаяние, паранойю и растерянность с одной стороны и болезненное понимание (если не сочувствие) с другой.

Не стоит оставаться со своими кумирами с глазу на глаз. Приглядишься - и у них прыщи. И окажется, что великие произведения, которые так тебя потрясли, сочинялись на толчке во время приступа диареи.

И чем глубже мы погружаемся в эту интеллектуальную пытку, в глубины памяти главного героя, тем его речь становится все ближе к исповеди, без фальши подключающейся к воспоминаниям каждого. "Я любил эту женщину", - говорит герой, но принес ей столько боли. Я благодарен моему наставнику, но не посвятил ему ни строчки. Я знаю, кто на этой фотографии, но мне стыдно даже произнести это вслух. И лишь когда наступит раскаяние за все невыполненные обещания и несказанные вовремя слова, лишь когда вычеркнутые из памяти люди услышат мольбу о прощении, лишь тогда кончится дождь и будет поставлена точка в этом удивительном кинотерапевтическом сеансе. Торнаторе обязательно обманет, финальный твист состоится как и положено всем уважающим себя триллерам. Но это лишь простая формальность.