Наблюдать за тем, как иностранцы экранизируют русскую классику, всегда интересно и познавательно - постоянно сталкиваешься с теми или иными стереотипами по поводу России и ее культуры. Правда, даже минимальное количество штампов о России еще не гарантирует хорошей экранизации именно самой книги.

С "Двенадцатью стульями" М. Брукса ситуация именно такая: с одной стороны темы "водка-матрешка-балалайка" сведены к минимуму, но с другой - это НЕ Ильф и Петров.

Нет, я бы, конечно, очень удивился, если бы смогли обыграть фразу "Молодая была не молода" или соревнования с Вандербильдшей для американского зрителя. Но режиссер вообще не стал заморачиваться и недрогнувшей рукой вырезал практически все, что так дорого русскому сердцу: нет ни Эллочки, ни мадам Грицацуевой, ни Нью-Васюков, ни сбора платы за вход в провал. Да что уж там - даже прошение милостыни бывшим депутатом Государственной Думы заменили сбором денег для больного, у которого эпилепсия "как у Достоевского".

Да и в финале парочка Бендер-Воробьянинов не распадается трагическим взмахом бритвы, а вполне себе продолжает сосуществовать даже после краха надежд обрести ТОТ САМЫЙ стул.

Впрочем, есть и действительно смешные находки: например, табличка с надписью "улица им. Маркса-Энгельса-Ленина-Троцкого", на которой последняя фамилия зачеркнута, или фразы в духе "Это мой документ! - У вас не может быть ничего своего, все принадлежит народу" и т.д.

В целом же, не удивлюсь, если после просмотра фильма американский зритель недоумевал, почему "Двенадцать стульев" стали культовой книгой для советского читателя. Ох уж эта mystifying Russian soul