Некая безымянная японская девушка, находящаяся в жутком взлохмаченном и невменяемом состоянии, бегает по улицам Токио, внаглую пристает к проходящим мимо нее незнакомым людям и отчаянно и надрывно блюет чем-то мерзким, противным и противоестественным.

У Луиса Бунюэля в его знаменитом «Андалусском псе» весьма натуралистично разрезали лезвием девичий глаз, а в ранних короткометражных опытах отца-основателя поп-арта Энди Уорхола, датируемых еще 60-ми годами, люди или беззаботно пребывали в коматозном состоянии сна, или отчаянно делали друг другу французские поцелуи, или предавались всеобщему безумству сексуального распутства и либертинажа. В свою очередь у Стэна Брэкиджа и Герца Франка в их авангардных творениях на протяжении весьма продолжительного времени подвергали процессу вскрытия трупы, пережившие последний этап собственной свежести. И ровно за шестнадцать лет до того, как американский инкогнито-сатанист Люцифер Валентайн макнул зрителей в блевотные реки и кровавые берега, большой японский оригинал-дебютант, БДСМ-щик и киберпанк Шодзин Фукуи, вобравший в своих творческих изысканиях мотивы и Бунюэля, и Уорхола, и Брэкиджа предпринял в своей дебютной работе, короткометражном фильме «Вызывающий рвоту» 1990 года, придать определенную эстетику естественным выделениям организма, попутно показав тлетворное влияние урбанизации и технократии на человеческий разум и сознание.

«Вызывающий рвоту» — кино весьма специфическое, неординарное и в высшей степени странное. Болезненное и полное глубоких патологических проявлений, но в то же мгновение и преисполненное огромных смысловых пластов, проистекающих из чрезвычайно насыщенного авангардного наполнения ленты; наслоение макабрических и символических образов, из которых четко вырисовывается картина полнейшего человеческого одиночества в большом городе, одиночества и отчуждения. Мимо главной героини данного творения, сыгранной некой Чиеми Ендо, с вящим выражением равнодушия на лицах проходят люди, которым глубоко плевать на нее и ее ужасное состояние. И многоцветные неоновые глаза небоскребов бесстрастно взирают на нее, вуайеристически фиксируя каждый миг ее страданий и сумасшествия. Она, вероятно, близка к смерти, но ее кончина останется незамеченной. Токио, город-монстр, пожирающий как каннибал своих обитателей, продолжит свое существование, ибо одна смерть одного маленького человека не является такой уж большой трагедией.

Ко всему прочему, данный короткометражный фильм Шодзина Фукуи рассказывает о странных особенностях японского менталитета гораздо более полно, чем любой философский многословный и многотомный трактат или многочасовой фильм. В этих мучительных 12 минутах главной героини заключены все контроверсии и перверсии японской души, которая не менее загадочна, чем душа русская. В этих 12 минутах японского авангарда зритель способен увидеть красоту в невыносимой натуралистичной мерзости, которая так же притягательна, как и экспонаты кунсткамеры герра фон Хагена.