Романтика — отзывы — стр. 221

Молодая вдова Син Э переезжает вместе с десятилетним сынишкой из шумного и кишащего миллионами Сеула в родной для нее провинциальный городок Мильян, надеясь обрести здесь, среди застывшей в безвременье природы и в окружении милых приветливых людей, свое успокоение и умиротворение. Однако этому не суждено сбыться, и очередной черный вихрь несчастий безвозвратно захватывает ее.

Один из главных триумфаторов Каннского кинофестиваля 2007 года, четвертая по счету крупная режиссерская работа мастера изысканных и поэтичных психологических драм и мелодрам Ли Чан Дона, экранизация романа знаменитого южнокорейского писателя Чон-юн Йи «Тайное сияние» начинается с сюжетной завязки, очень типичной для большинства образцов современного кино Южной Кореи: с ужасающего по своей бессмысленной жестокости преступления, которое перечеркивает жизнь человека на два неравноценных периода «до» и «после», ломая окончательно привычный порядок вещей и меняя человека, иногда в худшую сторону. Но Ли Чан Дон детективную линию оставляет сугубо формальной и вместо предполагаемой истории справедливого жестокого возмездия в «Тайном сиянии» разворачивается сложная по своей драматургической палитре и сюжетной насыщенности слегка переиначенная на корейский лад история ветхозаветного Иова Многострадального, у которого Бог отнял все во имя проверки человека на истинность и незыблемость веры.

Главная героиня фильма, Син Э в исполнении награжденной Золотой Пальмовой ветвью актрисы Чон До Ен, в начале ленты предстает натурой чувствительной и странной. Доброта, нежность и всепроникающая добродетель Син Э кажутся чуждыми и чужеродными всем окружающим ее жителям Мильяна, которые считают женщину просто странной, юродивой, тонкую кожу которой ранить очень легко. Она, если угодно, экстраполирует в себе черты князя Мышкина из «Идиота» Достоевского: не от мира сего, изгой, которая преисполнена внутреннего сияния, духовной и моральной цельности вкупе с почти детской наивностью и незащищенностью. Она искренне верит всем и живет по принципу, что все люди добры, хотя это, конечно же, глубокое заблуждение. Заблуждение и ошибка, за которые предстоит расплачиваться в полную цену.

Всеобщая черствость, равнодушие и жестокость, твердая скорлупа, покрывающая пустые души — это лишь малая толика того, с чем придется столкнуться Син Э и выйти потом совершенно иной, внутренне изменившейся и ожесточенной, ибо общество отвергает добродетель и вообще таких, как она, чья незамутненная святость и открытость привлекательны для совершеннейших негодяев. Простая арифметика дарвиновских законов выживания, и Син Э придется вступить в схватку с Богом, приняв его как постоянно требующего жертв на своем алтаре или вовсе отвергнув. Дальнейшие два часа фильма воплощают в себе всю драму этой женщины, которой суждено таки обрести своего истинного спутника и апостола, в роли которого убедительно смотрится один из самых выдающихся актеров современной Южной Кореи Сон Кан Хо. Но путь к смирению долог и мучителен, ей предстоят богоборческие сражения и ливни слез, которые очищают и вытравливают все негативное. Однако прощения врагам своим Син Э не готова дать, ведь цена такого прощения слишком для нее высока. Жизнь ее ребенка, в конце концов, и ее жизнь, превратившаяся в кошмарный силлогичный сон. Велика цена ее страданий, а Бог бывает жесток, иногда даже слишком, к детям своим.

Первые 40 минут фильма режиссер рисует перед зрителем практически святую главную героиню, жизнь которой построена исключительно на страданиях и лишениях. И до определенного времени Син Э принимает ниспосылаемые ей испытания как данность, однако финал рушит идеи всепрощения. Религиозная, пропитанная духом христианских догм притча внезапно превращается в антирелигиозный памфлет об утраченной вере и о слишком большой цене за святость и сокровенность. Бог жаден, а ты его пища.

«Тайное сияние» по своей интонации приближается к «Догвилю» Ларса Фон Триера; Син Э становится подобной жертвенной Грейс, которой пользовались все, кто хотел и как хотел. Однако, если Догвиль был городом-фантомом, условностью и метафорой, то Мильян куда как более прозаичен и реален. И оттого становится еще страшнее, ведь в таких микроскопических провинциях бывает чересчур много грешников, но очень мало святых, которые рано или поздно обречены на бунт. Бог многогранен, и иногда в нем слишком много от Дьявола.

Американский писатель, актер, продюсер и режиссер Джон Кємерон Митчелл, до того как в депрессии зарыться в созерцательную «Кроличью нору» и рассказать зрителям о злосчастном дюйме Хедвига, в своей второй по счету режиссерской работе 2006 года под названием «Клуб «Shortbus» отправил зрителей и критиков в одноименный нью-йоркский клуб, являющийся меккой для всех сексуально раскрепощенных и подкованных обитателей Нью-Йорка, которым в минуты праздности уже и делать-то нечего, кроме как устраивать массовые публичные оргии, вуайеристически фиксировать очередные телосплетения или хлестать всех попадающихся под руку посетителей, которые, естественно, в тренде, уютной и мягкой плеткой. Сексуальная революция 70-х годов и не думала умирать, а лишь скрылась за изощренной мимикрией ночной жизни больших городов.

В центре весьма откровенного и развивающегося по колее чрезвычайной непрямолинейности сюжета фильма Джона Кэмерона Митчелла, овеянного флером эпатажности в год выхода в прокат и на фестивальные подмостки, находятся четверо друзей: неудовлетворенная своей сексуальной жизнью врач-сексопатолог Софи, этакий сапожник без сапог в дружной компании заядлой БДСМщицы Северин и гей-пары Джеймса и Джейми, выглядящих скорее как однояйцевые близнецы. Увенчанный многочисленными и не лишенными фантазиями эротическими сценами, в том числе и ставшего эпохальным акта аутофеллацио, «Клуб «Shortbus» представляется парафразом культовой молодежной комедии Джона Хьюза «Breakfast Club» с главными героями, склонными к вудиалленовской рефлексии и иронии в прочтении Джона Кэмерона Митчелла.

Режиссер не стремится создать в ленте нарочитый трагизм ситуаций, рассказывая о поиске себя и трагедии одиночества в большом городе и даже самые отвратно-откровенные или драматически накаленные сцены подавая под ненавязчивым ироническим соусом. Как уж тут не вспомнить для пущей монолитности и «Секс в большом городе», и книгу, и сериал, в которых тоже наличествует четверка озабоченных мушкетеров разновидности урбанистических гетер. Но только вот Кэри Брэдшоу с компанией какое-никакое, а женское счастье обрели, а вот герои шортбасовского трипа в финале остаются в неопределенном состоянии, ибо отношения, свободные до безобразия, зашли в тупик, а Нью-Йорк остался безучастен к проблемам своих странноориентированных обитателей, для которых секс стал смыслом жизни, а сама жизнь превратилась в многоуровневый поиск того или той единственной из огромного количества партнеров на одну ночь.

Изощренно играя со зрителем множеством синефильских отсылок и управляя актерами как марионетками, заставляя их по обоюдному согласию творить на экране поразительные вещи и неистово актерствовать, Джон Кэмерон Митчелл в «Клубе «Shortbus» создал по сути обычную американскую романтическую комедию, устроив, правда, этому заезженному жанру полную деконструкцию и показав в картине то, о чем в приличном обществе не говорят. Он безумно любит и сопереживает своим незадачливым и несчастливым персонажам и зритель, переваривший коктейль из удачно слепленных запоминающихся порносценок всех со всеми, должен также проникнуться к ним чувством понимания и, что важнее всего, толерантности.

Красные Шапочки рано или поздно вырастают и превращаются сперва в красных девиц пубертатного возраста, которым все никак не терпится расстаться с тяготеющей их девственностью, но все привычно ограничивается унылой безыскусной дефлорацией в лесу — темном, влажном и грязном, как и все мысли новоиспеченного дефлоратора. Спустя некоторый период времени уже и красны девицы совсем не красны, время летит неумолимо, и они уже скромны и беззащитны, ибо некогда резвые девицы стали бабушками-божьими одуванчиками, сдувать которые аморально. Серые Волки в свою очередь меняют педофильскую рясу на геронтофильскую, ибо им в сущности глубоко плевать кого убивать, но главное — убивать. Впрочем, Серые Волки не всегда бывают именно серыми, и речь идет, увы, не о цвете их шерсти, а о цвете ориентации. Веяния нового времени диктуют новые условия существования, и вот уже в ряду серых, которые ночами одинаковы меж собой, как и кошки в период созревания, прибыло особей голубых, жеманных, но по-прежнему жестоких.

Таковы обитатели маленького английского городка Кромер по имени Сет и Гэбриэл — оборотни ангельской внешности и порочной ориентации. Объединившись вначале на почве общих пищевых пристрастий, Сет и Гэбриэл вскоре страстно влюбились друг в друга, даже не догадываясь, что им придется пройти крещение не только спермой и кровью, причем чаще всего своей, но и собственной же, все еще оставшейся, хотя и впавшей в глубокую кому совестью, ибо нет ничего прекраснее жажды убивать лишь кроме жажды любить.

Фильм ужасов «Волки Кромера» 1998 года является единственной и неповторимой в своем гордом солидном одиночестве отметкой о режиссерском дебюте известного английского телепродюсера Уилла Гулда, который в своей крайне эксцентрической, экстравагантной, но, увы, не экстравазатной ленте решил замахнуться на лавры Нила Джордана и его самого заметного творения восьмидесятнического периода «В компании волков«, в котором всем известное с младых невинных лет выражение про «сказку ложь да в ней намек, добрым молодцам урок» обрело неожиданное фрейдистское прочтение, осветив даже самые безобидные сказки отблесками девиантности и распущенности. По этому завещанному всем потомкам, последователям и преследователям таланта канону от Джордана решил пойти и Уилл Гулд, интерпретировав сказку Шарля Перро о и без того изнасилованной постмодернизмом Красной Шапке в своей картине «Волки Кромера» в вычурное, практически альмодоварское по тональности и стилю действие, в котором привлекательные серые волки не просто убивают и любят друг друга, но и несут в наш странный мир нехитрую мораль о всеобщей любви на костях невинно убиенных жертв.

В рамках любовного дуэта разыгран режиссером и привычный, лежащий в рамках жанра конфликт между антагонистом и протагонистом, причем кто есть кто в паре Сет — Гэбриэл становится понятно далеко не сразу, ибо Уилл Гулд лишь стильно муссолит в картине любовную мелодраму-тире-психологическо-эротическую драму, изредка впадая в истероидные реакции крайне скромного по насилию хоррора. В «Волках Кромера» столь сильна постмодернитская эклектика, столь выпукла форма, что содержание кажется вторичным, необязательным, обрамляя и не более того картину, чья окончательная принадлежность к хоррорам на тему оборотничества весьма сомнительна. Собственно фильм Уилла Гулда всячески стремится быть аутентичным и оригинальным, но к финалу все равно беспринципно превращаясь в тривиальный пастиш, в котором толком не сформировавшийся режиссерский стиль тонет во множественном океане кинематографических отсылок, литературных аллюзий и философских и мифических иллюзий(имена главных героев Сета и Гэбриэла прямо намекают на египетского бога Зла и архангела Гавриила; впрочем, символизм этот не находит внятного растолкования и убедительной мотивировки, являя собой лишь претенциозную претензию на глубинный смысл), мешая Ницше с доном Педро и Жаном Кокто, дабы стать на выходе невразумительной кинематографической биомассой диарейного колера, не снискавшей ни славы, ни культа даже в небесно-голубых кругах, поскольку Уилл Гулд оказался совсем не Брюсом Ла Брюсом по-британски, которому, как известно, и море по колено, и зомби-вампиры-оборотни (нужное подчеркнуть) все сплошь насильники да убивцы, но быть в числе их жертв не позорно, а почетно. Вся же достоевщина про тварь волосатую да дрожащую, и право имеющую, в «Волках Кромера» на поверку является искусственной, нанизанной безыскусно, хотя и не бесталанно.

В картине регулярно устами звучащего за кадром Боя Джорджа и частично — греховными устами сладкой волчьей парочки озвучиваются размышления о том, с кем же все таки переспать главным героям: с резвыми бабушками, с их не менее резвыми внучками, друг с дружкой или поубивать всех к чертовой матери (ну, или к бабушке) и зажить нормальной некрофилической половой жизнью. Йорг Буттгерайт сие бы решение одобрил, ведь в конце концов у любого Волка куда как больше 50 оттенков серого.

Вы верите в призраков? А в настоящую дружбу? А в то, что иногда потеря близкого человека замедляет время вокруг, загоняет в угол и не дает двигаться дальше? История о ребятах, которые были настоящими супермиротворцами с крутецкими кличками, но обыкновенная случайность внесла непоправимые коррективы в их жизни.

Извечная проблем лайв-экшн в том, что ты сразу начинаешь сравнивать первоисточник (аниме/манга) с тем, что сейчас происходит на экране. Поэтому совет, который хочется дать зрителям и которого я сам сейчас стараюсь придерживаться, это дать себе время. Имеется в виду время после просмотра/чтения аниме/манги. Основательно подзабыв отличную историю в рисованном воплощении, можно будет нормально воспринимать ее в объемном человеческом виде. По крайней мере именно так произошло с "Невиданным цветком". Я не помнил дословно всех завихрений сюжета, но одно было неоспоримо - несколько лет назад аниме произвело на меня большое впечатление, настолько сильнее, что я даже советовал его посмотреть товарищам, которые от отакунского мира весьма далеки.

Это история шестерых друзей в возрасте примерно 7 лет - трех веселых мальчишек и трех неунывающих девчонок. Миллионы приключений были у них на всех. Настоящая секретная база в лесу. Задорные имена и настоящие искренние чувства. Был, конечно, лидер - Джинтан, и задумчивая необыкновенная Менма. Но после смерти последней черная туча депрессии и взаимного неудовольствия раскидала ребят в разные стороны. Прошло время, а боль все не утихала. И вот однажды, несколько лет спустя, в доме Джинты, который забросил школу и отказывался выходить за порог, появляется призрак повзрослевшей Менмы. Как так получилось, что нужно сделать, и почему только он ее видит и слышит? Почему спустя столько лет?

История ребят разворачивает снова. Снова нужно научиться разговаривать, доверять друг другу, но самое главное простить себя и признаться близким в своих настоящих чувствах. Пережить еще миллионы приключений и отпустить человечка, которого так любишь и ценишь. Ради нее и самих себя.

Мне понравилось, как реалистично играли герои-малыши и герои-подростки. Не было ощущения неправильного выбора. Это же главное, сравнивать с тем, что было в аниме, и найти максимум соответствия. Ребятишки были веселыми и позитивными, подростки правдоподобными (многие из них пока только начинают карьеру актеров), своей игрой вызывали настоящие эмоции. Было, правда, пару моментов, когда слезы с перебором, но общее ощущение очень благоприятное.

Отличная музыка дополняла интересную историю, небанальная история, плюсы актерского исполнения, красивые виды и неплохая операторская работа. Что еще нужно для неплохой экранизации. Не пожалел, что посмотрел и вера в создание приемлемых лайв-экшн снова воспряла (после "Титанов" веры не было вообще).

Вердикт - смотреть. И тем, кто вообще далек от мира аниме будет интересно. Любителем же - лучше не сразу после первоисточника.

Тхэ Сок – молодой парень, кочующий по пустующим квартирам. Он не вор, хоть и без спросу входит в дома, он не замышляет зла, а просто ищет место для ночлега, где потом обязательно делает уборку и что-то чинит. Сон Хва – женщина, несчастная в браке, однажды оказавшаяся случайной свидетельницей визита Тхэ Сока. Так начинается их странная кочевая любовь, их то спокойное, то опасное странствие по чужим душам-квартирам, под непременным музыкальным сопровождением какой-то тягучей восточной песни.

Этакий необычный сплав из нежности и жестокости, требующий от зрителя созвучного настроения и вдумчивости. Порой поступки героев кажутся откровенно ненормальными, та же ситуация с дедулей или какое-то патологическое молчание героев, или возвращение тоскующей Сон Хва на знаковый диванчик, прямо при ошеломленных хозяевах. При этом каждый видит в этой истории что-то свое: кто-то историю о любви, кто-то о дисфункциональных отношениях, а кто-то и вовсе философскую притчу. Для меня это фильм о любви, которой не нужно слов, о любви, которая не вписывается в привычные рамки. И о людях, составляющих свои жизни из осколков чужих.

Хорошая дорама с вдохновляющим главным героем.

Ким Тхак Ку, что называется, «золотой парень», он честный, добрый, талантливый в пекарном деле, да еще и красавчик. Детство ему выпало печальное, Тхак Ку не раз пытались убить еще в утробе, разлучили с матерью, он фактически вырос на улице, но при этом сохранил добрый нрав и высокие моральные качества. Его сводный брат Ку Ма Чжун, напротив, жил в достатке, любимый матерью, но не отцом, одобрения которого настойчиво искал. Он угрюм и мрачен, эгоистичен и очень несчастен. И вот эти двое поступают учениками в одну пекарню, сами не зная о том, с кем их свела судьба. Постепенно к соперничеству между ними в делах пекарных присоединяется и любовное, а дальше в ход идут семейные дрязги, интриги, предательства и постепенно все тайное наконец-то становится явным.

Мне по-своему понравились оба брата. Ким Тхак Ку – настоящее солнышко, к нему невозможно не проникнуться симпатией, его принципы вызывают уважение, на его лице почти всегда сияет улыбка, как бы тяжко ему не приходилось. Ку Ма Чжун – как обратная сторона луны, он всегда в тени. Мать с детства подначивала его не гнушаться в методах на пути к заветной цели, но на самом деле глубоко в душе Ма Чжун мечтает о простом человеческом тепле и о любви, которые всегда так просто давались Тхак Ку, но не ему.

С женскими характерами сложнее. Девица, из-за которой полдорамы творится сыр-бор, то одному голову кружит, то по меркантильным соображениям начинает встречаться с другим, то она любит, то не любит. Своими метаниями она здорово раздражала. Вот дочка пекаря с ее наивными чувствами к Тхак Ку, по-моему, куда лучше подходит неиспорченной натуре этого замечательного парня.