Гене Бервутс. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Что хотел сказать режиссер, я не поняла, не нужно притворства))

Я увидела идеальную трагикомедию. Были моменты, когда смех просто невозможно сдержать. А потом наваливалась страшная грусть, давили одиночество и тоска. И снова смех.

Хотя первые кадры рождения Душки показались чересчур гротескными. Грубыми. Душка всё-таки.

Не Душа, конечно. Но хорошо, что не Душок.

Маковецкий играет такое горе луковое... эээ, не, репейное горе. Да и не горе. Блажной русский репей. Улыбка, дешевые сувениры, кофе с десятью ложками сахара, полнейший космос в голове. И есть в нём какая-то чуднАя красота восточного варварства.

Не Душа... Душка. Вроде милота (хуже воровства), но и немножко мелкота. Знаете, как-будто к Фаусту пришел не Мефистофель, а Филечка. Пафос не тот. Может, оно и к лучшему.

К человеку, западному, рациональному, пришло иррациональное его отражение. Вцепилось мертвой хваткой и висит, хвостом виляет. Глаза преданные, добрые. Как с ним быть, как выбросить.

А Душка сделал своё дело, подарил Бобу нечто важное, любовь-не любовь, чувство- не чувство, веру - не веру, просто заботу какую-то, нужность, странную магию бессознательного, возможность написать счастливый конец для любой истории - и исчез. Как не было.

***
А его, скорее всего, и не было. Возможно, я ошибаюсь, но женщина, в бокале которой Душка ловил слоечку, та же самая Руслана Писанка, что его рожала в автобусе ;)) Маленькая местечковая душка появляется, когда в ней назревает мощная необходимость. В отдельно взятом агрессивно скулящем автобусе или в грустном влюбленном Пьеро, растерявшем слова.

Пасторальное и словно застывшее во времени спокойствие маленького голландского городка, в котором все без исключения жители знают друг друга и друг о друге практически все, а если не все — то интуитивно догадываются. Лес, словно сошедший со страниц древних легенд и сказаний; зеленое густое полотно без просвета. Двое отрешенных в свои мысли людей — охотник и священник, а также собака неопределенной породы бредут по этому лесу, обнаруживают в подземном логове группу странных людей, живущую там аки кроты и явно исповедувающими язычество вперемешку с хипстерством. Один из этих волосатых любителей природы убегает от преследования и начинает просить его приютить у жителей близлежащего городка. Одна из местных обитательниц, доброй души и наружности женщина в самом соку, соглашается тайно помочь неизвестному, даже не догадываясь, что с этого момента в ее жизни и в жизни ее семьи начнется странная и страшная полоса.

Сюжетная схема, по которой обыденный и завязший в примитивном мире быт обыкновенной снаружи, но необыкновенной внутри семьи нарушается и разрушается с появлением в жизни некого мистера Неизвестного, таинственного Визитера, несущего с собой цветы зла и плоды уничтожения, в мировом кинематографе не нова. К ней в самое разное время и с разным успехом обращались и Пьер Паоло Пазолини в своей «Теореме», создавшей канон подобных историй, озорник Франсуа Озон в своем «Крысятнике», японский мэтр шокового кино Такаши Миике в «Посетителе Кью». В 2013 году один из самых признанных голландских кинематографистов, Алекс ван Вармердам, представил на суд публики и критиков сначала на Каннском кинофестивале, а потом и на других, не менее престижных киносмотрах, перечислять которые было бы делом и лишним, и утомительным, свой последний по счету фильм — «Боргман»/«Возмутитель спокойствия», ставший самым мрачным, жестким и изощренным творением голландского мэтра.

При всей своей жанровой принадлежности к классическим по форме триллерам, с обязательными нотками саспенса по нарастающей, с мрачной линией сюжетного повествования, с нарочитыми стилистическими играми в Хичкока, «Боргмана» все же следует отнести к очередным, после «Официанта» и «Последних дней Эммы Бланк», постмодернистским синефильским экспериментам Вармердама, к кинематографу умозрительному и нелинейному при всей его прямоте и односложности повествования, исходя из которого доброта и соучастие, проявленное к бородачу Боргману, становится катализатором разрушительных и чудовищных последствий. Режиссер искусно и изощренно закручивает спираль интриги, не давая возможности зрителям осмыслить все последующие события и понять кто есть кто, но, в особенности, понять внутреннюю сущность самого Боргмана, про которого известно совсем мало, практически ничего. Но истинное Зло и не должно быть иным, оно надевает маски милых парней-теннисистов, устраивающих свои бессмысленно жестокие забавные игры(тут Вармердам кивает, безусловно, Михаэлю Ханеке), или милых детишек, которые всего лишь хотят поиграть(привет и прощай «Они» и «Райское озеро», ибо «Боргман» не больше хоррор, чем «Нимфоманка» ядреное порно), или таинственного незнакомца, решившего испытать закосневшее в собственном мелкобуржуазном эгоцентризме общество на вшивость, наслав на них все казни Египетские(привет «Теорема», «Визитер» и даже отчасти кинговская «Буря столетия»). Локализованное же оригинальное название ленты Вармердама даже напрямую отсылает к другому «Возмутителю спокойствия» — Леонида Соловьева, уравнивая романного Ходжу Насреддина — философа, поэта и бунтаря с вармердамовским героем не от мира сего, хотя цели у обоих персонажей по сути одинаковы — изничтожить то, что претит их человеческой природе при том, что они являют собой силы иноприродного, чужеродного, но не чужестранного характера. Национального ли? Едва ли. Но обобщенного да. Гуманистического ли? Скорее нет, ибо в современном мире для гуманизма Ходжи нет места.

«Боргман» сродни сложной мозаике, любовно сооруженному режиссером лабиринту из страстей, ночных кошмаров, влажных поллюций и эксбиционистских ужасов, втиснутых в рамки триллера и одного небольшого голландского городка, обыденность и ординарность которого являют собой лишь очередную маску психопатии и бесконтрольного силлогичного безумия. Вармердам не стремится разжевывать зрителям суть происхоядщих на экране событий, подавая их так, что ни шока, ни удивления отчего-то не возникает. Жестокая и беспощадная сатира современных семейных ценностей, которые все больше и больше превращаются в зыбкое и эфемерное нечто, в которой не без явного удовольствия и тенденциозности подмешаны сюрреализм и авангард, играющий полифоничностью смыслов Дэвида Линча, отчасти Бергмана Ингмара и Алехандро Ходоровского, который, в свою очередь, превращается в апофеоз своеобразной режиссерской иронии по отношению к незадачливому и попавшему под горячую руку Боргмана, возмутившего дотоле пасторальное спокойствие отдельного взятого городка и отдельно взятой ячейки общества, развратив и уничтожив ее, семейству. Боргман, этот носитель идеи индивидуальности и отрешения от христианских ценностей, становится для Вармердама трибуном, в лице которого режиссер видит едва ли не спасение всего европейского социума, предлагая, правда, сначала разрушить до основания все старое, унизить и изнасиловать его, а уж потом, вволю насладившись муками, начать строить новое. Впрочем, точных координат этого «нового» Вармердам не дает и Боргман словно жестокий призрак новых времен вновь исчезает, оставляя после себя боль, разорванные в клочья отношения и трупы, само собой. Любые перемены и революции ведь не бывают без жертв…

Из большой каменной головы вылез человек и чужая жена понесла от него. Под звуки отвлекающего речетатива бродячего актера в черных перьях.

Без меня тебя не было бы. Ты плод моего воображения. Значит я твой отец.

Ты стал возможен, потому что я сочинял, играл, отвлекал внимание от физического процесса зачатия! Поэтому ты метафизическая сущность. Не мальчик, а фантазия. В поэме говна и грязи ты чистый и светлый проблеск золотой, летающей и неумирающей мечты.
У этого фильма непередаваемый аромат отстойника и актерского грима. При этом отвращения он не вызывает. Потому что рассказывает о силе воображения, которое, не умея управлять миром, меняет его. Только не подглядывай.
Законы природы не действуют на летучего голландца. Он не умеет умирать. Фантазию не убить. Впрочем и любить он тоже не умеет... По крайней мере, женщину. Зато вселяет надежду. В тех, кто умеет верить.
"Летучий голландец" - корабль увечных мечтателей. У Стеллинга снова на экране оживают картины старых мастеров. Но здесь уже не Рембрандт, а Босх и Брейгель. Страшные и притягательные. Воплощённое воображение, которое может и летать, и пугать, и рвать на части, быть раем и быть адом.

Беременным не смотреть )

Обычно я не обращаю внимания на то, из какой страны пришел фильм, просто смотрю и в процессе пытаюсь угадать. Большинство из них появляются на наших экранах благодаря Голливуду, но иногда встречаются и гости из Европы. Цвета, композиция, динамика развития, игра актеров и сюжетные повороты – те вещи, по которым их легко можно опознать. С французскими, английскими, немецкими и скандинавскими фильмами я уже знаком, а вот голландский кинематограф в рафинированном виде как-то до сих пор не попадался. Настало время как-то заполнить этот пробел. И подобная честь выпала на долю этого фильма.

Сразу скажу, что он очень напоминает скандинавские киноленты. Неторопливое повествование о каких-то драматических и потенциально динамических событиях. Схватка двух наемных убийц, которых хитрый наниматель решил стравить друг с другом. Мне кажется, американцы, попади этот сюжет в их руки, устроили перестрелки, насыпали бы зрелищных сцен через каждые пятнадцать минут. И вообще бы пытались в первую очередь добавить лоска и утолить зрительскую жажду экшена. Этот фильм пошел совершенно по иному пути.

Представляете, в этом фильме динамики, как таковой нет вообще. Парочка сцен с вялыми перестрелками. Десяток выстрелов. Немного драк, максимально приближенных к реальности. То есть никаких проломленных стен, выбитых окон и превозмогания из последний сил здесь не будет. А, ну и в качестве вишенки на торте - огромная пригоршня абсурда. Просто, чтобы фильм был как можно больше похож на то, что происходит в нормальном мире. Крутые убийцы в этом фильме не похожи на идеализированных кинематографом современных антигероев, кладущих с двух стволов десяток противников. Это вполне себе обычные люди. У одного из них – семья, дети и вообще сегодня день рождения. У второго – тоже дети и семья, только проблемные, и целая коробочка медикаментов, включая и нелегальные.

Главные герои запинаются, отправляют сообщения не тому адресату, в их тайное убежище случайно заходят какие-то посторонние люди. Кто скажет, что подобное невозможно в реальном мире? Еще как возможно. Но вот интереснее ли от этого смотреть? Думаю, что если подходить к нему с точки зрения привычного зрелища, то будет ощущение, что чего-то не хватает. Все эти долгие планы, какие-то странные действия героев. Даже борьба нервов и выдержки на этом фоне выглядит как-то неясно. Герои бродят по болоту, ищут каких-то встрявших во все это случайных людей, разбираются с наваливающимися проблемами. И посреди этого балагана пытаются придумать, как именно перехитрить своего противника, вернуться ко дню рождения, или успокоить свою дочь.

Этот фильм способен вызывать вполне ощутимый когнитивный диссонанс. История про схватку двух убийц получается на удивление светлой, неторопливой и задумчивой. Возникает желание искать в нем философский или социальный подтекст. Если пытаться втиснуть его в систему жанров американского кино, то он сможет смело конкурировать за звание притчи или чего-то подобного. Ну да, авторское кино, авторская позиция на тему современного общества. Попытка трансформировать границы жанра под себя и сказать там новое слово. Или просто намешать все в одном фильме, чтобы как-то попытаться достичь абсурда реальной жизни.

Хорошая игра актеров, интересные операторские планы, неожиданные сюжетные повороты. Все это здесь есть. Согласен, динамики здесь нет, мозг приходится напрягать, пытаясь хоть как-то выжить в непривычной обстановке кинематографической экзотики. Может быть, стоит сразу подходить к нему не как к чему-то привычному. Те, кто ожидают криминального комедийного боевика или триллера про наемного убийцу будут разочарованы. Со мной произошло именно так. Я ожидал от фильма чего-то другого. Да, да, синдром завышенных ожиданий в чистом виде. Но фильм остается неплохим, своеобразным и со своей изюминкой. Но понять, эту изюминку фильма можно только после того, как ты его досмотрел до самого конца. Или чуть позже. Думаю, что вот до этого моментам многим будет очень сложно добраться.