Wagner, Lydia. Отзывы на фильмы

Успешная еврейская семья переезжает от шумных ужасов большого города в уютный и милый пригород, чтобы там ожидать очередное пополнение в их большом и дружном семействе. Однако веселый праздник новоселья, отягощенный днем рождения сына, внезапно прерывается, когда в дом вламывается неонацистская группировка. Этой ночью, кажущейся отныне бесконечной, выживут не все.

Далеко не самый известный даже в среде ценителей дешевой и сердитой подпольной и полуподпольной жести, трэша и слэша, и отнюдь не самый перспективный из самых перспективных молодых дарований современного, изрядно испорченного витиеватым постмодерном хоррормейкерства, американский режиссер, продюсер и сценарист Джеймс Каллен Брэссак в 2013 году в рамках нескольких жанровых кинофестивалей представил свой последний по счету и наиболее радикальный по духу фильм — «Преступление на почве ненависти», который по праву можно считать одним из самых противоречивых и неприятных творений в таком садистском поджанре ужасов, как torture porn.

Сюжет данной ленты не нов и излишней оригинальностью не блещет: основная канва его была впервые удачно апробирована Ханеке в «Забавных играх» 1997 года, в которых тотальное кровавое насилие было заменено куда как более эффектным трансгрессивным психологическим террором, а пика же своего камерные ужасы в условиях дома, превращенного волей извне не в крепость, а в камеру пыток достигли в испанском «Захвате», который, полностью оправдывая свое название, захватывал зрителя невыносимой жестокостью и аберрантной экслплицитностью. «Преступление на почве ненависти» — это уже финальная, апокалиптическая стадия эволюции подобных хорроров, и Джеймс Каллен Брэссак ничтоже сумняшеся решил брать зрителя выходящим за рамки натурализмом псевдоснаффа и размытой моральной неопределенностью, показав безо всяких прикрас откровенное насилие и ультраправый политический дискурс, все более приобретающий доминантное положение в современном обществе.

Избрав в качестве центральных антигероев неонацистскую группировку, взвалив на ее участников божественное бремя палачей и судей, моментами скатываясь в оправдательность под аккомпанемент искусно смоделированной неотрепетированной реальности чудовищных пыток, режиссер перешел тонкую и хрупкую грань между чистой беззаботной эксплуатацией грайндхауса и грязной, нарочито броской и вызывающей отвращение пропагандой, в данном случае, пронацистских и неонацистских взглядов героев, без приглашения вломившихся в дом к обычной еврейской семье. Весь сконструированный из пыток разной степени садизма и извращенности нарратив картины, визуально напоминающий творения небезызвестного мастера брутального питтсбургского снафф-муви Фреда Фогеля, показан не со стороны жертв, которым по определению сочувствуешь, а с позиции их насильников, этих носителей возрожденного коричневорубашечного атавистического зла. И зритель невольно сам становится частью инфернального спектакля, разыгранного группой озверевших от собственной жестокости, опьяневших от вкуса крови и сошедших с ума от полной безнаказанности радикалов, в руках которых протагонистичные персонажи подобны воску и пластилину. Их волю легко сломить, из них легко вылепить жертву, с которой вправе вытворять все, что заблагорассудится, подавить инстинкты, превратить в рыдающее и окровавленное нечто, лишенное признаков человека. Финал же этой кровавой драмы предрешен не настолько очевидно, как может показаться изначально; Джеймс Каллен Брэссак приберегает напоследок туз в рукаве и козырь на руках, впрочем, меняя акценты в угоду клишированным законам большинства фильмов ужасов. Однако ощущение тотального зла и его чудовищного, неизбежного кровавого торжества все равно остается, ведь этот фильм сродни зеркалу, в котором отразился весь существующий политический, общественный и социальный контекст. И зеркало от Джеймса Каллена Брэссака отнюдь не является кривым.